Практик
Шрифт:
Плевать!
Проявилось острожное прощупывание энергетического фона, мы с Унтером легко ушли от поисковых возмущений, а дальше послышался чуть слышный скрежет, и я резким толчком распахнул дверь, буквально вышиб её направленным кинетическим импульсом! Сам выпрыгнул следом. Крепыша с отмычками откинуло прочь, оператор — рядом! Скачок, удар!
Ограничивать себя не стал, резкий тычок перебил молодому человеку правую ключицу, и сразу же я вколотил в его внутреннюю энергетику пакет деструктивных вибраций. Боль и спазм центрального узла на миг отсекли оператора от сверхсилы, и я подбил ему
Рухнув на диверсанта, я сразу взял его на болевой приём и заблокировал входящий канал, попутно отсёк от набранного потенциала. Сработал — чище не бывает.
Шприц!
Над головой негромко хлопнуло, крепыш с разбитым лицом обзавёлся дырой промеж глаз и обмяк на земле, из его руки выпал выдернутый из-под пиджака пистолет. А вот последний из диверсантов не сплоховал, и все отправленные в него шаровые молнии разлетелись ворохом электрических разрядов. Унтер крутанулся на месте, но взять на прицел ловкача не успел. Как не сумел и уклониться от силового тарана — частично заблокировал его, но и так отлетел шагов на пять назад. Я в последний миг завалился набок — выплеск прошёл надо мной едва ли не впритирку, всего так и обдало каплями принявшего на себя часть кинетической энергии дождя!
Подстраховал Ваня. Он шагнул из двери в переулок и прочертил его длинной очередью из ППС. Последний из диверсантов прикрылся кинетическим экраном и развернулся, но наткнулся на перекрывшего путь к отступлению Митю.
— Не дури, Федя! — потребовал тот и повторил с угрозой в голосе: — Не дури, кому сказано!
Вмешаться я попросту не успел. Как на грех именно в этот момент подопечный опомнился и потянулся к сверхсиле, разом выдав столь серьёзную мощность, что непременно бы сбросил мой блок, если б воздействие не шло непосредственно на ключевые узлы. Я вырубил задержанного ударом в висок и бросил всю доступную энергию на формирование атакующего воздействия, но — опоздал.
Фёдор Маленский раскинул руки в стороны и объявил:
— Я — агент главного разведуправления!
— Сука! — сипло выдохнул за моей спиной Унтер.
Я бы тоже много чего мог сказать, но вместо этого скомандовал прибежавшим от угла Глебу и Алику:
— Пакуйте его! — А после воткнул иглу шприца с блокиратором в шею обмякшего диверсанта и до упора утопил поршень.
Часть вторая
Глава 5. Начало
Впрочем, напрасно — только впустую дефицитный препарат израсходовал, поскольку к тому моменту, когда в переулок загнали служебный автомобиль, диверсант был окончательно и бесповоротно мёртв.
— Ампулу с цианидом раскусил, — спокойно пояснил Барчук, которому не только сковали за спиной руки наручниками, но и вкололи дозу блокиратора. — Да и гипнокоды. Нет, загнулся бы без вариантов!
Он стоял невозмутимый и привычно сутулый, мне не менее привычно захотелось засветить ему кулаком в зубы. Едва сдержался.
Не время и не место.
— А ты что же? — спросил, распахивая заднюю дверцу нашей легковушки.
— Гипнокоды на гипнокоды плохо ложатся, — с усмешкой заявил Маленский,
По словам Барчука, их никто не страховал, а на приглушённую устройствами бесшумной стрельбы и дождём пальбу местные жители внимания не обратили. И место глухое, и самый разгар рабочего дня. Вот мы и решили быстренько доставить задержанного на Якорку, а перед тем я поручил Ване караулить парадное, а Унтеру затащить тела диверсантов в их собственный автомобиль, собрать гильзы и вообще прибраться.
— Машину на задний двор общежития отгони!
Наверное, стоило бы дождаться подкрепления, но Маленский категорически отказывался отвечать на любые вопросы, пока о его задержании не уведомят армейское руководство, а на допрос с пристрастием мне никто санкцию не давал. Опять же — не время и не место. Точнее — просто нет времени.
Так что уселся рядом с Митей, захлопнул дверцу и скомандовал:
— Поехали!
Служебный автомобиль мы загнали непосредственно на задний двор комиссариата, а Барчуку ради пущей конспирации накинули на голову холщовый мешок, так внутрь и затащили. Спустили в подвал, усадили за стол в одной из камер, где проводились допросы, и не сочли за труд приковать к сему предмету меблировки сразу обе руки, предварительно стянув пиджак и прощупав воротник и швы сорочки.
Глянул на меня Федя, когда я сдёрнул с его головы мешок, откровенно недобро.
— Полегче! — потребовал он, позвякал цепочками наручников и спросил: — Это обязательно?
Находиться по эту сторону стола было… непривычно. Наверное, поэтому я и не удержался от недоброй ухмылки.
— А сам как думаешь? Ты ж у нас дезертир, перебежчик и диверсант!
На грубоватом лице Барчука заходили желваки.
— Я — агент главного разведуправления республиканских вооружённых сил! — с вызовом заявил он. — Вы обязаны уведомить о моём задержании…
Он замолчал на полуслове, когда за моей спиной распахнулась дверь.
— Кого именно мы должны уведомить? — уточнил Городец. — И каким образом это сделать, не рискуя тебя засветить?
Маленский откашлялся и сказал:
— Уведомьте разведслужбу СЭЗ, что у вас их агент Белый.
Георгий Иванович покачал головой.
— Не пойдёт! — заявил он и постучал двумя пальцами по запястью. — Время уходит, ценность твоей информации, как и твоя собственная, падает с каждой минутой. Ещё немного и протухнешь. В твоих собственных интересах назвать непосредственного куратора. Так или иначе для прояснения ситуации нам придётся общаться именно с ним.
Барчук явственно заколебался, обдумывая это требование, потом неуверенно произнёс:
— А вы…
Городец вынул книжицу удостоверения и раскрыл её, демонстрируя задержанному.
— Госбезопасность!
Маленский кивнул.
— Мой куратор — майор Хариус.
Я едва удержал в себе так и вертевшееся на языке матерное словцо, а вот Георгий Иванович никак своего удивления не выказал, разве что слишком поспешно уточнил:
— Она знает, что тебя забросили в столицу?
— Нет, — мотнул Барчук кудлатой головой. — Не было возможности выйти на связь. Всё время с кем-то находился.