Практик
Шрифт:
Леонтий Игнатьевич тяжело вздохнул, и энергетический фон вновь колыхнулся, будто старик втянул в себя чистую энергию, а не воздух.
— Ты ведь понимаешь, что своим финтом с Коростой загубил серьёзную операцию внедрения?
— Не вашу, — парировал я. — И как бы ещё не скомпрометированную на стадии планирования.
— Мне до подковёрных игрищ дела нет! — отрезал Горский. — А повела девчонка себя вполне грамотно. Запросила убежище, начала заводить знакомства с нужными людьми… И тут как снег на голову свалился её благоверный! Два бывших сотрудника РКВД, оба приговорены к расстрелу, оба сбежали в Ридзин. Право слово, это уже какой-то водевиль!
Я едва ли не физически ощущал переполнявшее собеседника раздражение, меня даже чуток потряхивать начало, но виду не подал и сказал:
— А Василя и не нужно никуда внедрять. Пусть живёт себе спокойно и врастает в местное сообщество. Ну или можно его вернуть — обвинения-то из пальца высосаны. Нет в его действиях состава преступления.
— Какие вводные ты ему дал?
— Не совершать резких движений и мостов за собой не жечь. Отмывать деньги и ждать.
— Даже так? Не весь куш Гашке сдал?
— Там совсем уж горячие деньги остались. Всего сто двадцать пять тысяч.
Леонтий Игнатьевич закрыл глаза и откинулся на спинку стула.
— Иди! Городцу передай, что я подумаю над его просьбой.
Я поднялся со стула, переборол неуверенность и сказал:
— Разрешите вопрос?
— Попробуй, — сказал Горский, не открывая глаз.
— Юлия Карпинская. Она какое отношение ко всему этому имеет?
Леонтий Игнатьевич позволил себе намёк на улыбку.
— После известных тебе событий она разругалась с дядей, лишилась машины, квартиры и содержания. В отместку тиснула в своей газетёнке статью, посвящённую годовщине гибели великого князя, где позволила себе ряд намёков на то, что корни заговора уходят на Туманный Альбион. Переполох случился преизрядный и не только в эмигрантских кругах. — Улыбка на миг превратилась в оскал, но лишь на самое краткое мгновение, могло и показаться. — Что касается твоего вопроса, то, лишившись квартиры, Юлия Сергеевна была вынуждена съехать в «Старую Ливонию», где сошлась с Иннокентием, который испытывал к ней тайную симпатию ещё со времён совместного обучения в Обществе.
— Даже так? — озадачился я.
— Иди!
Меня будто подтолкнуло к двери нематериальное давление, и задержаться в кабинете я не рискнул, вышел в приёмную.
— Леонтий Игнатьевич подумает над вашей просьбой, товарищ полковник, — оповестил я Городца,
— Подумает? — буркнул тот и недобро глянул на майора.
Подчинённый Горского в ответ только руками развёл. Георгий Иванович перевёл взгляд на меня и принялся сыпать распоряжениями:
— Приведи себя в порядок и переоденься. Проведай Глеба в госпитале и доложи о его состоянии. После зайди в канцелярию, ознакомься с приказом о трёхдневных выходных и ознакомь остальных. Заселяйтесь в служебное общежитие, ордера уже у коменданта. Деньги в кассе. Жду после обеда. Всё, свободен!
«Хорошенькие выходные намечаются, насыщенные!» — подумал я, но придержал эти мысли при себе и ограничился уставным:
— Будет исполнено!
В итоге всю первую половину дня бегал как савраска, даже перекусить времени не нашлось. Обедать пошёл в ведомственную столовую, а там — Митя.
— В курсе? — традиционно поинтересовался тот, помахав свёрнутой в трубочку газетой.
— Чего там ещё? — поинтересовался я, усаживаясь напротив.
— Управлением госбезопасности ликвидирована диверсионная группа! Участники операции представлены к правительственным наградам!
Я начал переставлять тарелки с подноса на стол и хмыкнул.
— Так это, поди, не про нас!
Митя развернул газету и продемонстрировал фотоснимок дома, в котором располагалась явка фон Винека.
— Да точно о нас! А чего? Сам же говорил, что мы приказ от и до выполнили!
— Как скажешь, — покладисто согласился я и занялся отбивной, но пообедать в тишине и спокойствии не вышло.
— Ты чего такой скучный? — вновь дёрнул меня Митя. — Я с утра Серёгу с Ильёй встретил, так они светятся прямо! И не сознаются, паразиты, чего такие довольные! И Карл твой ещё физиономию кирпичом сделал, весь из себя деловой до невозможности! Случаем, не в курсе, чего они?
Я резонно заподозрил, что брали фон Винека с удравшими от нас подельниками именно сотрудники первой экспедиции, но делиться своими догадками с товарищем по вполне понятным причинам не стал.
— Нет, — коротко ответил и отпил компота.
Вкус показался не очень. Уж лучше бы стакан чая взял.
— Жаль! — расстроился Митя. — Ещё лыбились, главное, так нагло!
Я вздохнул.
— Ну чего ты как маленький, в самом деле? В следующий раз скажи, что они своим видом нарушают обязательство о неразглашении.
Митя нацелил на меня вилку и кивнул.
— А это идея! Они, кстати, предложили вечером в пивной посидеть. — И он тут же перескочил на другую тему. — В курсе, что Городец окончательно в РКВД перешёл и ему сразу полковника дали?
С учётом того, что Георгий Иванович сегодня расхаживал по зданию в новеньком мундире, скрывать свою осведомлённость не было никакого смысла, и я подтвердил:
— В курсе.
— А что его в должности начальника отдела госбезопасности по Новинску утвердили?
— По всей научной территории только, — поправил я товарища.
— Не суть! — отмахнулся Митя, вроде как немного даже моей информированности расстроившись.
Я воспользовался моментом и уточнил:
— Тебя к себе заберёт?
— А тебя? — ответил Жёлудь вопросом на вопрос.
— Меня — нет.
— И меня — нет. — Митя вздохнул. — Пока диплом не получу — без вариантов. Если только на практику.
Мы ещё немного потрепались обо всём сразу и одновременно ни о чём конкретно, а потом я в несколько глотков допил компот и поднялся к Городцу. С полчаса проторчал в его приёмной, дожидаясь аудиенции, а продлилась та от силы пару минут.
— С Ключником ты перестарался или так всё и задумывалось? — спросил Георгий Иванович, стоило только мне переступить через порог.
Постановка вопроса нисколько не порадовала, но виду я не подал и уточнил:
— А с ним-то что приключилось?
— Почка у него ни с того ни с сего отказала, — пояснил Городец и невесть зачем добавил: — Левая!
Удивлению моему не было предела.
— Почка? — поразился я. — Вот так дела! Ну, здоровья Михаилу Сергеевичу!
— Так перестарался или…