Практика Сергея Рубцова
Шрифт:
— Он, видать, котомку снял, развязывал ее. Может, угостить чем хотел. А этот гад и ударил в спину, — сказал мальчик, показывая на лежавшую в траве развязанную котомку якута.
И Ванюша, и Макар Силантьевич не сомневались в том, что убил якута именно тот человек, которого они преследовали. Они не стали тщательно осматривать место преступления. Время было дорого, а главное для них было ясным: встретив якута и узнав, что железная дорога близка, бандит побоялся, как бы у охотника не возникли подозрения, и пустил в дело нож. А может быть, у него были какие-то и другие причины.
— Ну, внучонок, — сказал дед, одевая шапку, — дух с нас вон, а должны настичь. Прямо на полустанок пойдем.
Они прошли более километра и обнаружили след. Очевидно, простодушный якут перед смертью рассказал незнакомому, какого направления нужно держаться, чтобы выйти на полустанок.
— Деда, а когда он охотника ножом пырнул — спросил вдруг мальчик.
— Как когда? — рассеянно ответил Макар Силантьевич, занятый своими грустными мыслями об убитом якуте. — Сегодня утром, часа два назад.
— Вот не посмотрели мы хорошенько…
— Ты вперед смотри да язык прикуси. Может быть, он тут где недалече. Еще услышит голоса.
Но эти опасения оказались напрасными. След вел их к полустанку. Убийца не собирался устраивать засаду. Он, видимо, думал только об одном — скорее добраться до железной дороги.
Ванюша шагал вслед за дедушкой, стиснув зубы, чтобы не застонать. От усталости и недоедания у него кружилась голова, израненные ноги жгло огнем. Никогда не думал он, что сможет выдержать такую муку, и все же знал, что не отстанет от дедушки, дойдет до полустанка.
Сколько сопок осталось позади, сколько их еще до полустанка? Зачем об этом думать. Нужно идти, идти…
Словно во сне, услыхал мальчик близкий паровозный гудок, шум поезда. Он рванулся вперед, побежал, но Макар Силантьевич удержал его за руку.
— Упадешь, не встанешь, — сказал он, тяжело дыша.
…Дежурный по полустанку прохаживался по деревянному настилу перрона. Увидев знакомого, известного во всей округе охотника и мальчика — похудевших, изодранных, исцарапанных в кровь, — он понял, что в тайге случилось несчастье.
— Что там, Макар Силантьевич? — закричал дежурный, выбегая им навстречу.
— Человек… с ящиком… из тайги… был? — задыхаясь, произнес старик.
— Геолог? С бородой который?
Макар Силантьевич отрицательно замотал головой.
— Чужой человек… Убил Попова, якута…
— Парашют прятал… — добавил Ванюша и заплакал.
Лицо дежурного испуганно вытянулось, он точно оцепенел.
— Чего молчишь? — угрожающе произнес старик. — Уехал? Когда, каким поездом?
— Вчера, — приходя в себя, ответил дежурный.
— В тринадцать сорок, московским. Батюшки!
— Не тот не может быть! Сегодня шел… часа два назад.
— Ой, тот, Макар Силантьевич. Ящик за плечами в брезентовом чехле. Говорит: из партии, геолог, образцы в Москву везет. Дескать, сбился с дороги, напрямик по компасу шел. Он, он…
Дежурный со злостью хлопнул себя по лбу.
— Я хотел было документы проверить, подозрительным показался. А он мне баки своими рассказами забил. Фамилию начальника партии знает, про Москву рассказывал… Будто там живет. Не зря он якута убил: ведь якут Попов у геологов проводником был. К ним и шёл… Он-то всех геологов в лицо знает. Знал…
— Иди звони! — приказал Макар Силантьевич. — Сообщай, кому следует. Подымай всех на ноги. Чужой это человек, враг. Поймать надо.
Дежурный убежал в свою конторку. Старик скорбно посмотрел на внука.
— Вот как случилось, Ванюша. Проморгал твой дед, ошибся на целые сутки. Вот и охотник, следопыт…
Макар Силантьевич покачал головой и вдруг горестно усмехнулся:
— А ведь не ошибся! Думал я тогда, что не три, а четыре дня назад он с парашютом спрыгнул. А всё-таки хотелось ошибиться, догнать хотелось, уменьшил на сутки, и сам тому поверил…
— Все равно, дедушка, мы бы скорей сюда не дошли.
— Правда это, — оживился старик, — век прожил, а по тайге так не бегал. Если бы твердо знали, что не догоним, такой бы охоты идти не было!
В раскрытое окно деревянного станционного домика выглянул дежурный.
— Макар Силантьевич! Вас лично к селектору требует Синегорск!
4. «Шведская спичка»
Сергей Рубцов ничего не знал о том, что случилось в тайге. Не знал он и того, что в столе у майора Кияшко лежит папка с заведенным делом на неизвестного, условно именуемого «Геологом». Документов в деле было пока что мало: показания охотника Макара Силантьевича Беспалого и его внука Ванюши о найденных ими в озерце вещах, убийстве якута Попова и показания дежурного по железнодорожному полустанку, подробно описавшего внешность человека, пришедшего из тайги и уехавшего поездом Владивосток — Москва. Не было известно Сергею и то, как собирался поступить майор Кияшко в связи с этим событием.
Капитан Николаев держал практиканта в «черном теле». Он загружал Рубцова чисто технической работой и требовал быстрого и аккуратного исполнения. Сергею пришлось вносить исправления в телефонный справочник, изучать карту города, подшивать в папку вступившие в управление заявления. На третий день своей практики Сергей пришел к глубокому убеждению, что капитан Николаев не что иное, как убежденный канцелярист, сухарь, нудный педант. Все эти родственные понятия Рубцов вкладывал в одно презрительное слово — «чистюля». И в самом деле, страсть капитана к чистоте, аккуратности, скрупулезной точности могла показаться прямо-таки болезненной.
Первая стычка Сергея с капитаном Николаевым, стычка, носившая весьма завуалированный и даже вежливый характер, произошла, когда практикант внес исправления в устаревший телефонный справочник. У иных абонентов изменились номера телефонов, иные уехали, иных — впервые включили в сеть. Сергей тщательно, четким, — разборчивым почерком внес в книгу все поправки. Но капитан остался недоволен.
— Вы что, курсант, не знаете алфавита? — спросил он, листая справочник и неприязненно морща нос.