Практикантка доктора Соболева
Шрифт:
Люба отправила в рот зефирку, совершенно не ощущая её вкус, сделала ещё один обжигающий глоток чая. Тепло растеклось в груди, но быстро остыло под давлением серой безысходности, которую она ощущала.
Люба ведь думала, что Сергей поступит, как сказал Рамиль, — предложит немного пожить у него. Ещё она конечно мечтала, что Соболев попутно расщедрится на какое-нибудь романтичное признание, чуть- чуть её поругав…
Да и это ведь всего каких-то несколько дней, господи! Но Сергей не предложил…
Что ж, в любом случае, бывший муж остановится у неё.
Вознесенская раздраженно выдохнула, понимая, что сама загнала себя в ловушку. И эти три дня придется ради Сашки потерпеть. Среагировав на звук открывшейся двери, перевела рассеянный взгляд на входящую в ординаторскую Виолу Петровну.
— Ой, Люб, я за вами. Поможете? — акушерка так и застыла на пороге, намекая, что чаи ей лично распивать некогда.
— Да, конечно, — Люба быстро встала, радуясь, что работа вновь закружит её в своей суматохе, избавляя от возможности думать о заведующем.
День пролетел быстро. Люба так вымоталась и от дел, и от собственных мыслей, так и не отпускающих и плотно окутывающих унылым фоном сознание, что домой Вознесенская решила ехать не на метро, а вызвала такси. Ещё одна причина её выбора транспорта заключалась в том, что попасть в свою квартиру хотелось поскорее. Поезд Соболева должен был уже полчаса как приехать…Сердце тревожно и гулко билось в груди, пока Люба, сидя на заднем пассажирском сидении такси, невидящим взором провожала мелькающие встречные машины и мельтешащую серую массу прохожих. Телефон в руки Люба не брала всю дорогу принципиально, лишь до звона в ушах прислушиваясь к тоскливой тишине в её сумочке. Как будто кто-то уличить её мог в том, что она ждала звонка.
Которого не было…
Не было, когда она вышла из машины, скупо поблагодарив таксиста. Не было, когда открывала дверь своей квартиры. Не было, когда разогревала жаркое и быстренько нарезала зеленый салат, когда позвала Сашку за стол. Не было, когда сын болтал про какое-то новое веяние в тик-токе, уплетая ужин, а Люба даже умудрялась почти где надо смеяться. Не было, когда решила принять ванну и, утопая в душистой персиковой пене, вдруг беззвучно и горько расплакалась. Не было, когда, опустошенная и вялая, ложилась спать. Не было…
А в пятницу утром, придя на работу, первым делом Вознесенская узнала от Катерины, что заведующего сегодня тоже не будет, потому как он задержался в Москве по делам на ещё один день. Уж по рабочим или по личным делам, старшая медсестра была не в курсе, на что Люба немного грубо отрезала, что ей это и неинтересно. И напомнила, что предупреждала,
Взгляд Любы выхватил в толпе родную за столько лет, плечистую фигуру на автомате, и по телу заструилось приятное тепло узнавания, какое накрывает нас только в аэропортах и на вокзалах.
— Па-а-ап! — рядом радостно заверещал Сашка и кинулся к выходящему к ним отцу.
Люба нервно улыбнулась и тоже сделала шаг. Скромно притаилась за сыном в ожидании, пока они наобнимаются. Отвернулась к информационному табло, так как атмосфера неумолимо действовала и в уголках глаз начинало предательски закипать.
— Ну, привет, Любань, — басистый голос бывшего мужа прошелестел у самого уха. Резкий запах терпкого моря, тяжелая рука на её плече потянула ближе…
Люба быстро подняла взгляд, встретившись с Колиными светлыми глазами, выдохнула "привет", едва ощутимо мазнула губами по короткой щетине на его левой щеке и тут же отстранилась. Неловко…Как… Теперь вот касаться всё время неловко.
— Пойдёмте? — потерла плечи, обхватив себя руками и продолжая растерянно улыбаться.
— Как долетел? — это сказала, уже развернувшись на каблуках и следуя к выходу первой, — Багаж есть, Коль?
— Да, какой багаж, Любань, три дня же… — бас мужа за ее спиной вибрировал, покрывая кожу нервными мурашками.
Пережить бы их…Три дня этих….Люба вздохнула и ускорила шаг.
Коля так плотно был окутан воспоминаниями, что рядом с ним она задыхалась. И только возбужденный, веселый голос Сашки, раздающийся за её спиной, говорил о том, что всё не зря…Что потерпеть надо.
Лишь сев в такси, Вознесенская позволила себе внимательно разглядеть мужа, закидывающего свою небольшую сумку в багажник. Проводила глазами, пока Николай не сел на переднее пассажирское, полностью забив весь салон облаком морского парфюма. Похудел…На висках чуть больше седины появилось, и ближе к макушке тоже. Но Коле шло, матёрый. Морщины в уголках глаз углубились, а взгляд всё такой же, режущий и острый. Коля был коренастым, плечистым, плотно сбитым. Как пес бойцовский или бык. И характером такой же. Прямой, упрямый, жесткий, любящий простые шутки, громкий смех и хорошую еду. Образ Соболева невольно промелькнул в голове, и Люба отвернулась, улыбнувшись. Разные какие…
— Ну что, семья, какие планы? Выкладываем! — Николай громко хлопнул в ладоши, вполоборота смотря на них с Сашкой, разместившихся на заднем сидении такси.
Люба тут же внутренне скривилась. Семья…Начинается…Будто и не было ничего. Как же её это бесило.
— Ну, сегодня идите вдвоем гуляйте, я пока манты поставлю…А завтра у нас заказан столик в яхт-клубе… — начала было Любовь, делая вид, что ничто её не коробит.
— У меня сыну четырнадцать лет исполняется, мать, — зарокотал возмущенно Коля. Люба закатила глаза, слушая, — Паспорт дадут, какой на хрен столик? Я сказал, чтоб денег не жалела…