Практикантка доктора Соболева
Шрифт:
Проблем с гостями не было. Из родственников в Питере жила Колина тетка со своей семьей, а ещё они оба с Любой здесь учились и оставили много университетских приятелей, которых сейчас был прекрасный повод повидать. Ну а Сашка просто позвал почти весь свой класс и половину ребят из секции по плаванию. И казалось, особо Люба и не приглашала никого, и специально не набирала, но, пересчитав всех по головам, вздохнув, поняла, что придется арендовать не пару столиков для молодежи и взрослых, а, пожалуй, и всю крытую террасу. Выбирая с Сашкой ресторан, Люба остановилась на «Парусах» рядом с яхт-клубом на Крестовском, так как там для уже взрослых почти ребят можно было организовать большое количество активных развлечений от водных мотоциклов до флайборда. Сашка заранее был в восторге. Он с отцом, дядей Костей и его сыном Кириллом, пришедшими к Любе в квартиру с утра, чтобы первыми поздравить именинника, уехал в ресторан раньше.
Люба же, накормив всех завтраком, поднялась опять к Сергею, чтобы отправиться на банкет вместе. Соболев тоже был приглашен. Сначала Сергей пытался избежать сей завидной участи, но, узнав, что там будет Зоя Городецкая и Краснов Семен, Любины однокурсники, которых он хорошо знал, Соболев передумал.
На самом деле, он бы передумал в любом случае, встретив Николая вживую. Слишком уж очевидно было желание бывшего мужа вернуть себе вроде — как-его теперь- Вознесенскую, но Любе в своей вдруг возникшей ревности Сергей конечно не признался. Решил просто молча от неё не отходить…На всякий случай…Чтобы она там не говорила, а не так-то просто выкинуть почти двадцать лет совместной жизни на помойку…Тем более, когда один из участников этих самых лет на эту самую помойку отправляться явно не желает.
— О, май гад, какие люди! Сергей Иванович, моё почтение, — Зойка Городецкая широко раскрыла свои тощие объятия, появляясь на пороге террасы "Парусов", — Любаш, можно Соболька потискать?
— Э-э-э-м…не… — замямлила растерявшаяся от напора подруги Люба. И проглотила свои возражения, так как было поздно. Зоя уже висела мёртвым малокилограммовым грузом на ничуть не смущенном и улыбающемся Серёже, басящим "Здравствуй, Городок".
— Можно, — вовремя сориентировалась Любовь Павловна, делая вид, что это она сие безобразие разрешила, — Рано ты что-то, Зой…
Сощурилась, наблюдая за цепкими вроде как дружескими объятиями этих двоих. В голове пронеслось, что они же целовались! И Люба помрачнела ещё больше…
— Ой, да погода отличная, дома было не усидеть. Там уже почти все гости, кстати. Не только я. Даже именинник наш дерзкий со вторым родителем…Васька мой вон третий салат наворачивает. Опаздываешь, мать… — Зойка, поправляя прическу, назидательно погрозила Любе пальцем и всё-таки отлипла от Сергея.
— Зоя Михайловна, ты мне лучше скажи, ты в Берлин на следующей неделе от "Видекса" едешь? — поинтересовался Соболев, возвращаясь к Любе и небрежно притягивая её к себе за талию.
— Ты тоже? — Городецкая даже подпрыгнула на ходу, хлопнув в ладоши от восторга, — Ну, класс!
Соболев, усмехнувшись, кивнул. Люба скрежетнула зубами и медленно выдохнула, усилием воли гася подкатывающее к горлу раздражение. Никогда ещё ей так жалко не было, что она не строила всё это время карьеру наравне с Зоей, как в эту секунду. Она бы вот тоже ездила…И в Берлин, и в Прагу, и в Токио…С Сергеем…Чёрт…Выдохнула ещё раз и немного успокоилась, когда ощутила мимолетный поцелуй в висок. Прикрыла глаза на мгновение от удовольствия, прижалась к обнимающему её мужчине ближе. Зойка что-то, не переставая, щебетала про работу, обращаясь к Соболеву. Тот ей, посмеиваясь, отвечал, а Любе просто стало хорошо. Серёжа ведь её обнимает, а не Зою. Её целует, её с собой рядом ведёт, ни от кого не скрываясь. Не то, что на работе…
И солнце сегодня такое яркое, и небо такое голубое, и от воды так веет свежестью, и вокруг только приятные ей люди, что день обязательно будет счастливым. Он просто не может быть иным. Четырнадцать лет назад она стала мамой.
— Сядь, Люб, не мельтеши, бесишь! — Сергей резко дернул на себя опять подорвавшуюся было с места Вознесенскую. От неожиданности та сильно качнулась и засмеялась.
— Уроните, Сергей Иванович! — но покорно села, счастливо улыбаясь. Тише добавила, — Серёж, там по мотоциклам договориться надо…Я сейчас…
— Я договорюсь, сиди, правда. Бегаешь больше, чем местные официанты, — Зоя, расположившаяся напротив них, в подтверждение своих слов тут же подскочила сама.
— Вот, Зоя договорится, — кивнул на Городецкую Сергей, сжимая на всякий случай руку Любы в своей посильнее, чтобы не вздумала вновь убежать.
— Спасибо, Зой, — Люба наконец откинулась в своём плетеном кресле, — Там уже внесено всё, надо только…
— Я разберусь! — перебила её Городецкая, отмахиваясь, и ушла к галдящим столикам молодежи организовывать развлечение.
Люба проводила её благодарным взглядом, в котором гасла суета, а потом прикрыла глаза, подставляя лицо ласковым солнечным лучам. Мужская тяжелая рука легла на плечи, чуть притягивая к себе. Сергей засмеялся, обращаясь к Семёну, бывшему её однокурснику и давнему приятелю, и вибрация в его груди от смеха, мурашками передалась и ей, волнуя. Люба аккуратно сжала пальцы Соболева в своей руке. Прислушалась к веселым голосам за столами. Гости болтали о чём-то, всем было хорошо и спокойно…Сашкины друзья шумной толпой под руководством Зои отправились к пирсу. Праздник по всему выходил замечательным…
Хорошо, что за одним столом все взрослые гости не уместились, и Любина компания естественным образом отсоединилась от Николая и его университетских приятелей. Сидеть напротив бывшего мужа и то и дело обниматься с Соболевым было бы крайне неловко. Нет-нет, да она итак чувствовала на себе его тяжелый прожигающий взгляд. Сергей, похоже, тоже его ощущал, именно в эти моменты прижимая Вознесенскую к себе крепче и легко целуя то в губы, то в щёку, то в висок. Так показательно, что в очередной раз Люба не выдержала и рассмеялась.
— Сволочь, ты всё-таки, Соболев…
Сергей на это только ухмыльнулся и подмигнул.
— Люб, ты то покататься не хочешь? — поинтересовался вместо ответа, — Пойдём, что сидеть?
Люба демонстративно потянулась к бокалу вина и, отпив, поглубже устроилась в своём кресле.
— Точно не сегодня, — лениво пропела, жмурясь от лезущих в глаза солнечных лучей, — Давай потом вдвоем сюда съездим — будешь единственным свидетелем моего позора. А сейчас мне итак хорошо…
— Какая честь, Любаш…Только вдвоём… — фыркнул насмешливо Соболев, тепло сверкнув карими глазами. Чмокнул её в макушку и отвернулся вновь к Краснову, переключаясь на него. Правда вальяжно опущенную на Любины плечи руку так и не убрал.