Праотец Мосох
Шрифт:
находят разительную аналогию в Авесте («Яшты», X, 126), где демон Рашну летит слева от Митры… Наряду с чертами, которые можно считать архаическими, в хеттских гимнах Солнцу находятся и мотивы, перекликающиеся с позднейшей ветхозаветной литературой и даже ее продолжениями, в частности, характерно выражение: «Я иду своей дорогой правды» (ср. «Книгу притчей Соломоновых», гл. 8, 20) — и мысль о боге как покровителе обиженных:
Как родным, обиженным ты людям ПокровительствуешьИз многочисленных аналогий ветхозаветной и новозаветной литератур, обнаруживаемых в среднехеттских текстах, следует отметить образ вина как крови, сопоставляемой с символом причастия, который употребляется в среднехеттском тексте военной присяги (выделено мной. — К.П.)»{191}.
До конца XIX века о хеттах мало что было известно. В 1906 г. Г. Винклер, при раскопках Богазкея, открыл здесь хеттскую столицу Хаттусу. Найденный в Богазкее клинописный архив, состоявший из десятка тысяч табличек на нескольких языках Ближнего Востока, содержал также и документы на неизвестном языке, который был расшифрован в 1915 г. чехом Б. Грозным. Он же впервые отнес его к индоевропейской лингвистической семье. Таким образом, носители открытой Г. Винклером культуры были сопоставлены с библейскими хеттянами и получили название хетты. Однако в дальнейшем выяснилось, что этноним хетты — звучит еще и как хатти, и при этом относится фактически к двум различным этносам.
Один из этих народов, более древний автохтонный, историки стали называть хатты (ранее называемые протохетты). Индоевропейские мигранты же, которые смешались с местным хаттским населением самоназывались неситы (канеситы). Хеттами/хаттами (собственно, «людьми страны Хатти») неситы стали называть себя только по занятой ими стране автохтонов-хатти и не ранее XVII в. до н. э. До того они именовались по занятому ими городу Канишу-Несе (Кнесе){192}. Последующие поколения автохтонов Хатти усвоили индоевропейский хеттский язык (называемый nesummili, т. е. по-несийски){193}, но себя считали хаттами и наследовали культуру именно хаттов. Подобным образом оказались организованы многие индоевропейские этнические группы, к примеру, современные германцы.
Так, выдающийся французский лингвист Антуан Мейе объясняет генезис германских языков следующим образом: «Германский язык, столь резко порвавший с индоевропейскими навыками, является индоевропейским языком, на котором говорит новая народность, принявшая индоевропейский, но произносящая его частично на новый лад; завоеватели, принесшие с собой индоевропейский язык, не были ни достаточно многочисленны, ни достаточно могущественны, чтобы навязать свой способ произношения; население, покоренное ими и принявшее их язык, способствовало распространению типа произношения, отличного от старого, и новых тенденций»{194}.
Что касается хеттского языка, то его нельзя отнести к какой-либо из существующих ныне групп индоевропейских языков по вполне понятным причинам. Пришельцы-неситы, скорее всего, представляли из себя сравнительно немногочисленную воинскую группу, которая оказалась вмонтирована в хаттскую народность на правах военно-княжеского слоя. Соответственно, их язык оказался усвоен аборигенами на местной фонетической основе и с большим количеством субстратной лексики.
Следует отметить также одно, и весьма интересное, обстоятельство. По словам O. P. Герни «древнее название этого (хеттского. — К.П.) языка в текстах не зафиксировано. Форрер назвал его «табалским», так как бо́льшая часть этих надписей обнаружена в области, которая в ассирийскую эпоху именовалась «Табал» (в Ветхом Завете — «Тувал»)»{195}. О кавказских тобельцах и рос-мосохах сказано выше по тексту.
Важнейшая этнографическая характеристика, погребальный обряд хеттов, в целом обычна для индоевропейских народов. Это кремация. Есть сходство между хеттским погребальным ритуалом, так как он описывается в хеттских письменных источниках, и ритуалом, описанным в гомеровской «Илиаде». Заключается оно в следующем: 1) тело сжигают; 2) огонь погребального костра заливают напитками; 3) кости погружают в масло или покрывают жиром («туком»); 4) кости заворачивают в лен и в тонкую ткань; 5) кости помещают в каменную усыпальницу; 6) после погребения устраивают пиршество (тризну). Отличия же состоят в следующем: 1) гомеровские воины помещают кости, обернутые туком, в золотой сосуд, в хеттском ритуале кости выкладывают на стул или скамеечку; 3) в хеттском ритуале кости хранят в «каменном доме», т. е. склепе, в гомеровском — урну с прахом хоронят в земле; 4) хеттский ритуал включал в себя магические операции, а гомеровский — игры атлетов. Между тем, известно, что в Микенской Греции покойников не сжигали: практику кремации греки приняли только после падения Микенской культуры{196}.
Впрочем, Дж. Г. Маккуин, указывает, что в Греции кремация практиковалась и в бронзовом веке, а в Центральной Анатолии она была распространена с самого начала хеттского периода. В Богазкее к настоящему времени обнаружено большое количество захоронений глиняных урн с прахом кремированных людей. Как отмечает Дж. Г. Маккуин, в здешних захоронениях обнаружены также кости животных, представляющих остатки погребальных трапез, а наличие останков лошадей несомненно «свидетельствует о древнейшей связи с кочевой жизнью в русских степях»{197}.
Хеттское царство было экспансионистским государством и во времена царя Мурсили II (1340–1305 гг. до н. э.) хетты вышли к берегам Эгейского моря. Очевидно тогда же в состав их государства вошла Троя (основана ок. 3000 г. до н. э. и существовала до 500 г. н. э.), которая играла в древнем мире исключительную роль. Дело в том, что ее географическое положение (вблизи Дарданелльского пролива) позволяло с легкостью контролировать движение кораблей через Геллеспонт, а также сухопутные пути, соединявшие Европу и Азию. По этой причине, данное место была заселено, практически постоянно, на протяжении трех с половиной тысячелетий, а вся троянская история оказалась полна военных конфликтов.
Конец могуществу Хеттского царства положила война с Египтом, когда последним правил известный нам Рамсес II. В состоявшемся генеральном сражении при Кадеше (1274 г. до н. э.) египетскому фараону чудом удалось избежать поражения, не в последнюю очередь благодаря своему личному мужеству. По результатам битвы Египет заключил с хеттами мир, а спустя 16 лет Рамсес II взял в жены хеттскую принцессу, старшую дочь Хаттусилиса III. Египетская помощь впоследствии пригодилась хеттам для отражения натиска Ассирии.