Праотец Мосох
Шрифт:
В общем случае можно смело утверждать, что данная культура принадлежит индоевропейцам, и в этом отношении у исследователей особых разногласий не возникает. Что касается ее происхождения, то здесь, как это часто бывает, мнения ученых разделились. Одни усматривают в ней родство со средне-днепровской, другие видят в ней синтез фатьяновской, срубной и местной, третьи рассматривают абашевскую как продолжение фатьяновской и т. д. Так, по мнению К. В. Сальникова, «абашевцы продолжили движение своих предков — фатьяновцев — в восточном направлении, достигли Башкирии, перешли через Урал и в начале I тыс. до н. э. дошли до берегов р. Тобола, а в дальнейшем были
Абашевскую культуру сегодня вполне определенно связывают с предками индоиранцев.
К примеру, И. В. Денисов в статье «Некоторые проблемы археологии бронзового века Волго-Уралья и ведийско-авестийские сказания» утверждает: «Выборка вещевых наборов богов и героев из текстов «Ригведы» и «Авесты» и совмещение их с материалами конкретных комплексов эпохи бронзы показало: во-первых, саму возможность такого подхода; во-вторых, наличие нескольких территорий локализации протоиндоариев и протоиранцев на карте Волго-Уралья. Так, протоиндоариями, вероятно, являлись племена абашевской культуры Дона и синташтинской — Южного Зауралья и Притоболья. С протоиранцами следует связывать покровское (раннесрубное) население Низкого Заволжья»{310}.
В этой же статье приводятся некоторые данные имеющие прямое отношение к теме данной книги. Дело в том, что на керамике раннего этапа куро-аракской культуры Южного Кавказа, обнаружены элементы орнамента аналогичные федоровским{311}. Напомню, что в 1-й части книги мы упоминали о куро-аракской культуре, население которой говорило на хуррито-урартских диалектах и в сложении которой приняли участие индоевропейцы. Более того, как утверждает И. В. Денисов, «некоторые прототипы форм абашевской посуды выявляются в древностях протоколхской культуры конца Ш — первой четверти П тыс. до н. э.{312}».
В свете сведений о присутствии памятников абашевской культуры на территории Волго-Окского междуречья, нет ничего удивительного в том, что C. B. Жарникова обнаруживает здесь гидронимы соответствующие наименованиям криниц в «Махабхарате»: (Криница/Река в Поочье) — 1. Агастья/Агашка, 2. Акша/Акша, 3. Апага/Апака, 4. Арчика/Арчиков, 5. Асита/Асата 6. Ахалья/Ахаленка 7. Вадава/Вад 8. Вамана/Вамна 9. Ванша/Ванша 10. Вараха/Варах 11. Варадана/Варадуна 12. Кавери/Каверка 13. Кедара/Кидра 14. Кубджа/Кубджа 15. Кумара/Кумаревка 16. Кушика/Кушка 17. Мануша/Манушинской 18. Париплава/Плава 19. Плакша/Плакса 20. оз. Рама/оз. Рама 21. Сита/Сить 22. Сома/Сомь 23. Сутиртха/Сутерки 24. Тушни/Тушина 25. Урваши/Урвановский 26. Ушанас/Ушанец 27. Шанкхини/Шанкини 28. Шона/Шана 29. Шива/Шивская 30. Якшини/Якшина{313}.
Между тем, вышеприведенный список индоарийских гидронимов на территории Северо-Восточной Европы далеко не полон, в чем читатель может наглядно убедиться рассмотрев Приложение 3. Замечу, что приведеные в приложении гидронимы относятся только к Русскому Северу. Таким образом, нет ничего невозможного или случайного в том, что гидроним Яуза мог быть образован от авестийского yaoza.
Сейчас мы должны сделать одно небольшое, но очень важное замечание.
Как уже, очевидно, читатель понял, на территории Восточной Европы присутствует ряд субстратных слоев древней индоевропейской топонимии: иранской, балтской и славянской. Иранская топонимия, большей частью, концентрируется в районе степной и лесостепной полосы, балтская располагается на северо-западе Восточной Европы. Славянская, она считается более поздней, разбросана достаточно широко и характеризуется, как это обычно предполагается, миграционным движением славян (точнее словен) с территории гипотетической славянской прародины.
При всем этом следует отметить, что письменность у балтов, а следовательно, и достаточно обширный материал для изучения их лингвистических древностей, появилась только в середине XVI века{314}. Начало славянской письменности обычно относится ко временам Кирилла и Мефодия, т. е. к IX веку (863 г.). Представления о языке древних иранцев можно почерпнуть из «Авесты»{315} (бесспорно кодифицирована не ранее IV в.){316}, древнейшие части которой складывались в Средней Азии{317}. Достоверно известно, что иранский язык пришел в Перейду в I тыс. до н. э., но был ли он всеобщим, государственным языком или только языком социальной верхушки, это, к сожалению, неизвестно{318}. До нас дошли слова Дария (р. ок. 550 г. до н. э., правил 522–486 гг. до н. э.) утверждавшего, что он «первый приказал писать по-арийски»{319}.
Кроме того, особо следует отметить, что лингвисты зачастую пытаются строить свои представления о формах индоевропейского праязыка, изучая наиболее древние и богатые письменными памятниками языки, как-то: древнеиндийский, древнеиранский, древнегреческий, латинский. Представление об индоевропейском праязыке в современной науке, как это отмечает В. Н. Топоров, основывается именно на их изучении{320}. Между тем, ни в Иране, ни в Индии, ни в Греции, ни на Апеннинском полуострове индоевропейцы не являются автохтонами, также как и в Западной Европе вообще{321}.
Санскрит, равно как авестийский, древнеперсидский, латынь и древнегреческий языки, является результатом лингвистического взаимодействия туземного неиндоевропейского населения и некоторого количества индоевропейских завоевателей, которые не сумели навязать местным жителям свое произношение и усвоили громадное количество туземной лексики. Под действием неиндоевропейского субстрата оказались изменены и даже сломаны индоевропейские грамматические формы вышеуказанных языков (пиджинизация). Сведения же о некоторых диалектах, к примеру, о скифских, настолько ничтожны, что вызывает удивление сам факт причисления их к не только к какой-либо группе, но и к индоевропейской семье вообще.
Направление миграций древних индоевропейцев в общем-то угадывается без труда — с севера на юг, а точнее еще и на запад и восток, причем первоначальная территория, согласно древнеиндоевропейской мифологии, несомненно находится в зоне с умеренно-холодным и холодным климатом. Ахура-Мазда, обращаясь к Спитамиду Заратуштре, говорил: «Там — десять зимних месяцев и два летних месяца, и они холодны для воды, холодны для земли, холодны для растений, и это — середина зимы и сердцевина зимы, — а на исходе зимы — чрезвычайные паводки»{322}.