Прародина Русов
Шрифт:
«Такой сравнительно южный характер экологической среды индоевропейской прародины, предполагаемый на основании данных о географическом ландшафте и растительности, подкрепляется анализом общеиндоевропейских названий животных: *ŭlk[h]o– //*ŭlp[h]– "волк", *Hrot[h]k[h]– "медведь", *p[h]ars-//*p[h]art'- "барс", "леопард", *leŭ- "лев", *leŭk[h]– "рысь", *ŭl-o-p[h]– ek[h]– (ā) "лиса", "шакал", *q[h]ŭep[h]– "дикий вепрь", "кабан", *el-(e)n-//*el-k[h]– "олень", "лось", "антилопа", *t[h]aŭro- "дикий бык", "тур", "зубр", *k[h]as- (no-) "заяц", *q[h]e/op[h]– "обезьяна", *ĭeb[h]//*Heb[h]– и *leb[h]– ont[h]– //*leHb[h]o- "слон", "слоновая кость", *og[h]oi-//*ang[h]oi- "змея", *mūs- "мышь", *k[h]ark[h]ar-"краб", *mus- "муха", *lūs- "вошь", *g[h]nit'- "гнида", "рыба", *Hŭeĭ- "птица", *He/or- "орел", *k'er- "журавль", *k[h]er- "ворон", *t[h]et[h](e)r- "тетерев", *(s)p[h]ik[h]o- "дятел", "маленькая
В общем-то, Центральная Европа нас не слишком интересует. Украина — это скорее Юго-Восток Европы. Относительно крабов и антилоп вроде бы уже разобрались. Остались шакалы, леопарды, львы, обезьяны и слоны.
3.3. «Шакалы, леопарды, львы, обезьяны и слоны»
Между прочим, сами Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванов пишут: «Слово со значением "слон", "слоновая кость", как и рассмотренные выше названия "леопарда-барса", "льва", "дикого быка-тура" и "обезьяны", является, очевидно, ближневосточным миграционным термином, обнаруживаемым в ряде ближневосточных языков, в частности семито-хамитских» [1, с. 524]. Л. А. Лелеков задает резонный вопрос [133, с. 33]: «Говоря о распространении в праиндо-европейской фауне южных видов, Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванов включают в нее и слона. Однако сам Вяч. Вс. Иванов в 1977 г. убедительно показал, что индоевропейские названия слона порознь заимствованы извне и не восходят к единой праформе [135]. Откуда же под тем же самым пером возник праиндоевропейский слон в 1980 г.?»
А вот что пишет по этому поводу знаменитый востоковед И. М. Дьяконов: «Термин «слон», если я не ошибаюсь, известен в и.-е. языках только в греческом (έλεφαντ-), готском (ulblandus) и славянском (velblondū) со значением «огромный чудовищный зверь» — не только «слон», но и «верблюд»; вероятно, из списка реальных животных этот термин надо исключить. Термин для «обезьяны», несомненно, относится к заимствованиям, как и термин для «барса»; термин же *Hlouph– (e)kh– означал первоначально, надо думать, все-таки «лису», а не шакала; так что набор животных получается не столь уж экзотичным» [47, с. 14]. Это не говоря уже о том, что вши (и гниды), увы, были распространены среди абсолютно всех человеческих племен, и никак не могут доказывать «сравнительно южный характер экологической среды индоевропейской прародины».
Попробуем определить флору и фауну индоевропейской прародины, опираясь на приведенный Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Ивановым колоссальный фактический материал, но критически относясь к их методологии.
Итак, важнейшим деревом для индоевропейцев был "дуб". Также на их прародине были распространены "береза", "бук", "граб", "ясень", "осина", "ива", "ветла", "тис", "сосна", "пихта", "вереск", "роза" (шиповник), "мох" (или болотные растения вообще). Кроме того, здесь рос "орешник" — очевидно, обычный лесной орех, а не грецкий орех (привет от краба с антилопой): «греч. κάρυον "орех" (в особенности "грецкий орех"), καρύα "ореховое дерево"; ср. греч. άρυα "орехи", албанск. arrë "орех", "ореховое дерево", древнерусск. орěхъ "орех", орěшие "ореховые деревья", сербо-хорват. òrah; литов. riešutas "орех", ruošutỹs "ореховое дерево" riešutýnas "орешник"» [1, с. 635]. Также можно с долей допущения восстановить названия для "ели", "вяза" и "ольхи" [1, с. 633–635]. Большинство этих растений распространено на востоке Украины и сейчас. Исключение составляют бук, пихта, граб и тис. Но в эпоху индоевропейского единства здесь был более мягкий и влажный климат, подобный нынешней Западной Украине, где эти деревья растут и поныне.
По мнению П. Фридриха [232], в перечень основных праиндоевропейских названий деревьев входила также "липа" [133, с. 33]. В состав общеиндоевропейской флоры следует включить также "клён" это общеславянское слово родственно литовскому klẽvas, македонскому κλινότροχον, древнеисландскому hlynr, кимрскому kelyn, древне-корнуольскому kelin [259, с. 247].
«Будь индоевропейцы уроженцами Передней Азии, они непременно обожествили бы не только дуб, но и кедр, кипарис, самшит. Но даже чудеса реконструкции бессильны засвидетельствовать их знакомство с царственными видами переднеазиатской флоры, столь пышно воспетыми в памятниках шумеро-семитских литератур» [133, с. 33].
Общеиндоевропейских названий травянистой растительности Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванов не приводят. Но вот С. А. Старостин приводит такие термины, как "камыш"/"тростник", "дикий
В общеиндоевропейской фауне были представлены "волк", "медведь", "леопард", "лев", "рысь", "лиса", "кабан", "олень", "лось", "дикий бык" ("тур"), "заяц", "мышь", "рак", "муха", "змея", "орел", "журавль", "ворон", "тетерев", "дятел", "зяблик", "гусь", "лебедь". В этот список должны быть добавлены "ястреб", "дрозд", "воробей", "скворец", "удод", "утка", "лосось", "оса", "шершень", "червь", "насекомое", "муравей" [1, с. 537, 541, 536, 543, 534, 527]. Должны быть также внесены в этот список "белка" [342], "хорек", "ёж", "бобр", "выдра" (см. выше), а также "крот": «Особая культовая и ритуальная значимость "мыши" и "крота" как священного животного в индоевропейской традиции, связывающая их с погребальными обрядами и обрядами исцеления, уходит корнями в доисторическую древность» [1, с. 532]. Кроме того, относительно "змеи" известны две отличающиеся друг от друга формы *ang[h]oi- и *og[h]oi-. Причем форма *ang[h]oi- часто связана со значением "угорь" [1, с. 526]. Вполне допустимо считать, что одно из этих слов обозначало неядовитых "ужей" (и угрей), а другое — ядовитых "гадюк".
Также, по-видимому, были два разных названия для дикого быка "тура", вымершего в XVII веке родоначальника домашних коров, и для "зубра": «Общее название "дикого быка", "тура" *t[h]aŭro- засвидетельствовано по основным древнейшим индоевропейским диалектам. (…) Можно было бы связать с тем же древним словом особый вариант *st[h]eŭro-: авест. staora- "крупный рогатый скот", готское stiur "бык", др. — исл. stjorr "бык", др. — англ. stēor, нем. Stier… Та же основа с фонетическим преобразованием начала слова выступает в ряде индоевропейских диалектов в значении "зубра": литов. stumbras, латыш, stumbrs и с упрощением начального комлекса sumbrs "зубр"…Путем фонетического преобразования начального согласного того же слова образуется славянское название "зубра": древнtрус. зубръ, чешек, zubr, южнослав. *zombru, откуда румын, zimbru "зубр", среднегреческое ζόμβρος "зубр"» [1, с. 519–521]. Так же "зубр" фигурирует и в Википедии [342]. А в словаре на сайте Starling фигурирует еще одно индоевроепйское название: *wisan- "зубр" [343].
С. А. Старостин отнес к общеиндоевропейской лексике названия еще таких животных, как "жаба"/"лягушка", "ласка"/"хорек", а также привел три разных слова для обозначения "козы": *Haiĝ-, *kaĝo-, *dik-/*dig- [268, с. 114–117]. Выглядит вполне логичным предположение, что какое-то из этих трех слов обозначало и "дикую козу", т. е. "косулю". В словаре на сайте Starling фигурирует ещё одно индоевроепйское название: *rAik'- "косуля" [343]. Кроме того, О. Шрадер приводил названия птиц, которые тоже можно считать предположительно общеиндоевропейскими: цапля (латин. ardea, греч. ερωδιός), синица (древневерхненемецкое meisa, латин. merula), водяная курочка, т. е. камышница (древневерхненемецкое belihha, латин. fulica) [284, с. 51–52].
Еще целую группу индоевропейских названий птиц можно восстановить на основе Этимологического словаря М. Фасмера: грач (укр. гайворон, а также гай "крик галок", болг. гарван, польск. gawran, латин. gajus "сойка"), голубь (общеслав. голуб, латин. columba, персид. kabūd "голубой", kabutar "голубь"), дрофа (славян. *dŕopy, ср. — верхне-нем. trap, trappe, греч. διδράσκω "бегу", древ. — инд. drāti "бежит") [273, с. 383, 432–433, 542], иволга (польск. wilga, ср. — верх. — нем. witewal, латыш, vāluôdze, авест. vārə(n)gan "какая-то птица"), кулик (помимо славянских латыш, kulainis "кроншнеп", kuleinis "лысуха", древ. — инд. kulíkā "какая-то птица") [259, с. 114–115, 410]; сова (древ. — бретон. coanu, кимр. cuan, древ. — верх. — нем. hûwo, древ. — инд. kāuti "кричит"), сыч (латыш. sáukt "звать", "сова", древ. — инд. çukas "попугай"), сокол (лит. sãkalas, итал. sagro, фр., исп., португ. sacre, древ. — инд. çakunas, çakuntis), сорока (словен. sráka, полаб. svorkó, литов. šarke, древ. — прус. sarke, древ. — инд. çārikā "индийская сорока", албан. sorrë "ворона") [247, с. 704, 821, 708–709, 723].