Прародитель Магии Том Последний
Шрифт:
На нём была мятая белая рубашка, гладкие чёрные штаны, с серенькими вертикальными линиями, жилет… Его чёрные волосы были уложены, и от него сильно пахло приятными мужскими духами. Мужчина взглянул на девушку и слегка улыбнулся. И только после этой его улыбки, очень сдержанной, иллюзия развеялась, и Маргарита поняла, что перед нею снова был не Он.
Не Джозеф.
Но очередная его копия.
— Шестой, — обратилась к нему Тереза.
— Начинай.
— Сейчас, дай в себя прийти, — ответил мужчина, упираясь спиною в спинку своего стула.
— Доброй ночи, сестра, — сказал Шестой и слегка наклонил голову, смотря на Маргариту
— Добрый… Доброй, да, — ответила девушка, снова поглядывая в окно.
— Доброй ночи. Так не говорят, конечно, если берутся за дело, но… Помнишь, кто мы такие? Скажем ночь — ночь. Скажем день — день. Смотри: день, — Маргарита посмотрела, и действительно, за окном теперь проглядывалась небесная лазурь, но сияющее солнце было таким ярким, что разглядеть кроме него было ничего решительно невозможно. Девушка пощурилась и снова перевела взгляд на своего «брата».
— Собственно, — говорил мужчина, половина которого обливалась яркими солнечными реками, пока другая наоборот, казалась темнее, непроглядно тёмной. — Валькирия попросила меня рассказать тебе про «идеологию» нашего оригинала. Атланта. Очень правильный, кстати, у него титул. Но забегаю вперёд, давай всё постепенно.
Мужчина почесал пальцем скулу и обратил глаза на край стола, всецело отдаваясь словам и мыслям:
— Собственно… Легче всего мне было бы рассказать это начиная с начала, начала его жизни, первой из Восьми… Хотя нет. Стой. Как раз-таки легче начать это историю с третьей жизни, но знаешь, у меня свои дела, и тратить на такое время… Скажем так, я здесь больше по доброте душевной, и напрягаться не хочу.
— И… И вкратце, да. Ты слышала про такой… Нигилизм?.. Это не монолог, можешь мне отвечать.
— А… Да, вроде, — опомнилась Маргарита. Голос мужчины, его тон, его сдержанность и это ослепительное, горячее сияние из окна как-то усыпили девушку, довели до полудрёма, и она не сразу поняла, что от неё ждут реакции.
— Это хорошо. Меньше мне говорить. Наш оригинал очень не любил нигилизм, он сравнивал его с «хищной бездной», вот прямо-таки зубастой бездной, и активно с ним боролся. Знаешь… Ну да, думаю ты знаешь, есть такая странная мысль, когда ты не уверен, а вот если я отпущу, ну, например яблоко, которое у меня в руке — в руке мужчины и правду откуда-то взялось зелёное яблочко, — оно тогда упадёт? А вот если я его брошу, оно бросится? А если я… Подниму руку, или даже поднял руку, — она поднялась? Это было?
Маргарита похлопала ресничками.
— Заговорился немного, ладно, надо попроще. У нашего оригинала был страх, что всё может развалиться. Что логика может перестать действовать, потому что за нею ничего не стояло. Она просто была — и всё. И это, похоже, очень страшно. Он боялся, что в мире нет смысла, что все мы — просто дуновения случайного ветра. Ветра случайности. И он очень не любил случайности.
— И он решил это исправить. Опущу как он это решил, и что именно пытался сделать, — очень длинная история, три с половиной триллиона лет, хм, — мужчина улыбнулся и покачал головой. — Сразу перейду к метафоре. Он, наш оригинал, решил, скажем так, сам стать Смыслом всего сущего и существования вообще. Ведь как оно работает на самом деле, когда ты слабый — ты существуешь в чужой системе координат. Когда ты живёшь на земле, ты подчиняешься законам природы. Когда обретаешь силу концепции — живёшь в мире концептов. Ну а на Четвёртом шаге… Сам я не на нём, поэтому говорю из чужих воспоминаний и немного собственных случайных мыслей… На нём у тебя нет предела как такого. И это страшно.
— И поэтому наш оригинал решил стать таким пределом, сам. Смыслом всего живого. Он захотел сделаться плотью над бездною, на которой держался бы мир. Лечь на неё как мост, лицом в самую бездну, и спиной ко всему миру. И вот почему его называют Атлантом… Вот и всё, — мужчина развёл сложенные руки и взглянул девушке в глаза. Маргарита напряглась, сперва, но очень скоро расслабилась — взгляд мужчины был удивительно сдержанным, лёгким, простым. Это было удивительно.
Мужчина замолчал. Маргарита немного обдумала всё сказанное, после чего спросила:
— Ты тоже его клон?
— Да.
— Боишься мечей?
— Ты встретила Бога Войны? Как бы сказать, и да, и нет. Он не может взять в руки меч, потому что… Ох, это долгая история. Скажем так, когда-то давно у нашего Оригинала, Атланта, было раздвоение личности. Вторая его личность была мечником. Он отрезал её, и создал на её основе своих клонов. Каждый из нас есть некий аспект второй личности. Бог Войны приближен к ней на… Ну, довольно близко. Если он сможет взять в руке меч, он обретёт слишком великую силу, вторая личность возродиться в нём, и будет опасна даже для самого Атланта, и потому меч ему в руки брать запрещается. Но он очень этого хочет.
— А на этом всё. Неплохо встретились, сестра. А на этом действительно как бы всё. До встречи, желаю тебе удачи, — мужчина легонько помахал. Девушка неуверенно кивнула, тоже помахала и повернулась. На душе Маргариты теперь витала странная лёгкость. Юная принцесса взглянула на свою учительницу, очень высокую и громоздкую в своём чёрном пальто внутри такого чистого, белого помещения.
— Пойдём, — произнесла Тереза и вошла в сверкающую золотистыми искрами трещину. Маргарита вздохнула и пошла за нею. И снова всё закружилось, замелькали рыбки, и крепкая рука вдруг схватила её за плечо. Девушка вывалилась на твёрдую землю, закачалась и едва удержалась, чтобы не схватиться за мускулистую руку мужчины напротив себя.
Маргарита отпрянула от него, и вся напряглась. Сердце её громко забилось в груди. Перед девушкой был… Бог Войны.
— Давно не виделись, зайка, — сказал мужчина, улыбаясь широкой улыбкой и пряча руки в карманы. Маргарита меж тем выискивала глазами Терезу, но её нигде не было.
— Валькирии нету; я вырвал нам пару минут разговора. В полной тишине. Не волнуйся так, мне просто нужно поговорить. По душам.
Мужчина подошёл к Маргарите совсем близко и взглянул сверху вниз в лицо задеревеневшей девушки:
— Что такое? Страшно? Занятные у тебя глаза. Большие. Ох, хо-хо, а ты даже кулачки сжала. Попробуешь меня ударить? Ну давай, я весь открыт. Может тогда мы сможем поговорить. Ну, выпусти напряжение — мужчина повернул лицо, скулой к девушке, показывая, чтобы она его ударила. На лице его при этом была всё та же дурная, гнилая усмешка.
Маргарита меж тем действительно сжимала кулаки. От волнения и потому что так ей было легче… Держать себя в руках. Но вот Бог Войны подставил для неё щёку, и девушка замялась. Она понимала, что сейчас очень многое зависит от её следующего действия. Возможно даже её жизнь. Маргарита вздохнула, оставила мысли и решила следовать зову сердца.