Прародитель Магии
Шрифт:
“Старый осёл!” Сплюнул Грим и особенно низко поклонился принцу. Лысина мужчины вспотела, он сказал: “Прошу, ваше Высочество, простите этого дурака. Герберт очень давно уже имел шанс пытать эльфа, не буду обременять вас подробностями, но спустя три дня тот и слова не промолвил. Старик до сих пор считает это своим позором, не вспоминает… Когда выше Высочество сказали, что сами возьметесь допросить убийцу, он очень оскорбился… Не гневайтесь на него он… он мастер своего дела”. Не отрываясь от пола Грим сжал кулаки.
Артур ничего не
“Свечку”. Сказал Артур.
Гербер всё это время увлечённо разглядывал ножи. Один из подмастерий дёрнулся, но другой удержал его, и первый обмяк. Грим чертыхнулся и сам принёс в чугунных тисках кусок угля. Стол охватил конус света.
Кожа эльфа сияла, даже слепила, настолько она была белой. Эльф напоминал мраморную статую. Его серебристые волосы связывала верёвка, уходившая в пол.
Глаза его были закрыты, он не шевелился.
“Нож”. Потребовал Артур. Грим, напряжённый как ученик в своей самой первой пытке, сразу же дернулся, но затем завис и растерялся. Старый палач Герберт цокнул языком, даже подмастерья не сдержали косых взглядов. В пыточном ремесле нет такого понятия как нож. Есть нож длинной столько-то сантиметров и такой-то степени остроты. Просто нож потребовать мог лишь человек ничего в этом деле не знающий.
Пока все думали о своём, Аркадия подошла к столу, за которым стоял Герберт, и не церемонясь взяла первый подвернувшийся скальпель. Старик покосился на служанку и продолжил симулировать увлечённую занятость.
Заполучив лезвие, Артур взялся за него неловким хватом, как держат кухонные ножи, и прищурился, смотря эльфу на живот. Всё замерло. Принц не шевелился.
Грим краснел, и не по потому что рядом дышала печь. Мужчине теперь уже явственно вспомнилась его первая пытка, первые пытки прочих учеников; человек всегда замирает, когда в руках у него нож, а перед глазами содрогается живая плоть. Грим испугался. А если и принца сковал страх? Мужчина и так опозорил себя перед подмастерьями и Гербертом, своим бывшим учителем, не хватало позор усугублять.
Сам Гербер разглядывал баночку с чем-то жёлтым, вертя её туда-сюда, чтобы добиться лучшего угла отражения. Улыбка играла у него на лице. Возможно он тоже вспоминал прошлое, а возможно наслаждался триумфом.
Но вот Артур опустил руку и лезвие вошло точно в пупок эльфу. Тот вздрогнул, но глаз не открыл и голоса не поднял. Скальпель наполовину скрылся в плоть, вокруг него забила кровь. Усмешка немедля сошла с лица Герберта, он развернулся и бросил принцу полный ненависти взгляд. Даже Грим не сдержался и сказал:
“Ваше… Ваше Высочество. Если вы будете так… так резки вы его убьёте. Он даже не почувствует боли”. В голосе мужчины мелькнула хорошо скрытая нотка осуждения. Всё же он сам два десятка лет посвятил мастерству пыток, и ему было неловко даже наблюдать за такой грязной работой.
Артур молчал. Его служанка тоже молчала. Гриму тоже заткнулся. Ему было чрезвычайно неловко в их компании, но убежать к подмастерьям и Герберту он боялся. Только Грим среди них ходил сегодня смотреть казнь, и страх перед принцем не давал ему сдвинуться с места. Мужчина сжал зубы и продолжил смотреть.
Лезвие двигалось по эльфу подобно плавнику заплутавшей акулы, бездумные узоры появлялись на его теле. Принц орудовал ножом беззаботно, не стеснялся поглядывать на пламя свечи, в потолок. Наконец его Высочество отложил скальпель. Множество ран сочилось кровью на груди эльфа. За всё время пытки он даже не пискнул.
Грим расслабился. Принцу наконец надоела забава. Размышляя, как бы как можно более вежливо спровадить его Высочество, лысый мужчина уже было открыл рот, чтобы утешить юношу и рассказать ему, насколько стойкие существа эльфа, как челюсть Грима отвисла сама собой.
Принц засунул в разрез на теле эльфа руку, покопался и достал трепещущий кусок мяса. Грим присмотрелся, обомлел. Это было живое, невредимое, бьющиеся сердце!
Невозможно! Мужчина сперва решил, что ему просто кажется, что это обман зрения, что кто-то снова спутал обычные свечи и галлюциногенные… Но нет, как ни щурился Грим, как ни ворочал головой, сердце оставалось сердцем. Тук-тук. Принц положил его эльфу на грудь. Он дёрнулся, но глаз не открыл. Видимо эльф почувствовал дрожь, но не определил за ней собственное сердце.
Понятно почему. В такое просто невозможно поверить. Все, чему научила Грима пыточная наука, опровергало эту картину.
Но страшнее всего, что принц только начинал. Вот он снова копается в эльфийском теле, достаёт… достаёт желудок! Грим больно прикусил золотыми зубами свою мясистую губу, только бы не закричать. Он был уверен: хотя принц казался расслабленным, он проводил чрезвычайно изощрённую операцию. Он не простит Гриму, если тот его сейчас потревожит. Грим сам себя не простит.
Герберт и подмастерья давно уже не смотрели в сторону пыточного стола, и ничего не знали о чудесах, творимых Артуром.
Из эльфа выскользнула почка, за ней вторая; принц выложил селезёнку; червячком разложилась кишка; набухли и высунулись из-под грудной клетки лёгкие; довершил картину мочевой пузырь. Органы были кровавые, дрожащие, горячие. Грудь эльфа напоминал тарелку с пышными блюдами, только вынутую из печки
“Вы его не кормили. Хорошо. Неприятно работать с полным желудком”.
Вдруг заметил принц. Грим так внимательно следил за действиями его Высочества, что вздрогнул от его слов, но сразу вернулся к наблюдению. Мужчина старался запоминать все движения скальпеля.