Правда или долг
Шрифт:
Гилад продолжал молчать. Теперь он уже не смотрел на Константина, а изучал белоснежную простыню.
— А теперь я расскажу тебе то, чего ты не знаешь. Твой отец был хорошо знаком и с Салахом Абу Шарифом, и с Хусни Абу Талибом, и, самое главное, с Мустафой. Он играл важную роль в планированни операции по ликвидации Салаха, работал с группировкой «37» и с некоторыми людьми, которые были связаны с ней. И после своей смерти, капитан, он оставил много неоплаченных счетов. Таких счетов, которые в нашем мире не прощают.
— Нет, я на самом деле сплю, — заговорил Гилад. — Но, похоже, проснусь не скоро…
— Почему ты скрывал это от меня?
— А что я мог сказать? «Капитан, возьмите меня на работу, я хочу убивать террористов так же, как мой отец»? — Гилад махнул рукой. — Ты бы посмотрел на меня, как на идиота.
Константин поднялся.
— Ну почему же. Просто я проверил бы кое-что до того, как принимать тебя на работу. Но теперь это не имеет значения. Ты можешь гордиться тем, что так долго скрывал правду.
— Да уж, это повод для гордости, нечего сказать. — Гилад все же посмотрел на Константина. — Мне хочется выпить чего-нибудь покрепче.
— Не думаю, что эта идея понравится доктору. — Он кивнул Гиладу на прощание. — Отдыхай. Между прочим, есть еще кое-что, чего ты не знаешь. Должность моего консультанта ты получил благодаря доктору Итаю Бен Ари.
— То есть, все, что ты тогда наговорил мне про физиогномику — полная чушь?! — разозлился Гилад.
— Это была правда от первого до последнего слова. Мне не нравился тот факт, что у тебя есть родственники за границей. Я побеседовал по телефону с твоей сестрой, которая до сих пор живет в Москве, выяснил, что подозревать ее не в чем, и взял на работу консультанта, который не ест мясо. Кстати, при твоей болезни тебе нужно поглощать его в огромных количествах.
…Берта поставила на стол привезенные из супермаркета пакеты и открыла холодильник.
— Что вы будете на ужин, сэр? — спросила она, принимаясь раскладывать продукты.
Константин, сидевший за столом, отложил книгу.
— Что-нибудь легкое. У меня нет аппетита. — Он взял стоявшую на столе бутылку коньяка и пустую рюмку. — Выпьете со мной?
— Вы опять принялись за старое? — нахмурилась экономка.
— Выпить две рюмки коньяка — это приниматься за старое? Ну, Берта, достаньте уже рюмку. А то я на самом деле почувствую, что принимаюсь за старое.
Экономка вздохнула и достала из шкафа с посудой вторую рюмку.
— Пару глотков, не больше, — сказала она.
— Ваше здоровье.
Берта кивнула в ответ и, выпив содержимое рюмки, взяла с блюда лимон.
— А теперь уберите, — потребовала она. — Я не хочу, чтобы госпожа видела, что вы пьете.
Константин отнес бутылку в бар, находившийся в гостиной, вернулся и снова сел за стол.
— Как прошел день? — спросил он. — Чем вы занимались?
— Была в городе. — Она покачала головой. — Дела, дела…
— Ну, хотя бы кто-то сегодня занимался делами. Я даже не появился на работе. Освободился во втором часу дня и решил, что нет смысла куда-то ехать — пока я приеду, на часах будет четыре, а в пять у нормальных людей заканчивается рабочий день.
— Вот и хорошо, сэр. Мир не перевернется, если вы один день не выйдете на работу.
Константин подвинул к себе блюдо и принялся раскладывать кожицу лимона ровными полосками.
— Я сейчас вам кое-что расскажу, Берта, — сказал он. — И пусть это останется между нами.
Экономка согласно кивнула, раскладывая овощи.
— Вы, наверное, помните Нурит. Доктора Мейер. Она работает со мной. Когда-то она бывала у нас в гостях.
— Конечно, помню, сэр. Это к ее дочери вы с госпожой ходили на свадьбу?
— Да-да, именно.
Берта взглянула на Константина.
— И вы с ней когда-то встречались. Давно. Да?
— Да. Об этом я и хотел с вами поговорить.
На протяжении всего рассказа Берта продолжала раскладывать продукты, находясь спиной к нему.
— Что вы хотите услышать, сэр? — спросила она, когда собеседник замолчал.
— Если честно, я не знаю сам.
— Что бы вы чувствовали на ее месте? Вы дали ей надежду, хотя знаете, что это не та надежда, которая ей нужна. Она была права, женщины хотят знать, что ожидает их завтра. Ваши с ней отношения изначально были этого лишены. Вы могли дать ей все, кроме этого.
— Когда-то я на самом деле верил в то, что из этого что-то может получиться.
— Из любых отношений в конечном счете что-то получается, сэр. Вопрос в том, то ли это, чего вы хотите.
— Я сам не знаю, чего хочу.
Берта не ответила, снова принявшись за продукты. Константин поболтал остатки коньяка в рюмке.
— Иногда я думаю о том, что жизнь моя идет не так, как должна идти. Не должно быть ни Нурит, ни Марики, ни Лии, ни всех остальных. Я жду, когда наступит момент, и я все пойму. Найду логическое объяснение тому, почему когда-то женился на Марике, почему с ней расстался, зачем встречался с Нурит, почему снова вернулся к Марике, почему не могу выбросить из головы Нурит. Но этот момент не наступит. Все останется так, как есть.
— Значит, кто-то хочет, чтобы все так оставалось, сэр. Счастье — это птица. Для того чтобы оно пришло, нужно рассыпать ему корм. Но это еще полдела. Нужно увидеть его, когда оно придет, понять, что это оно. А потом не отпускать его. Вы сомневаетесь, и это лучше, чем быть уверенным, а потом понять, что все иначе. — Берта подошла к нему и села за стол, отодвинув один из стульев. — Вы с госпожой не виделись семь лет, и начинать все с самого начала — это непросто. Если вы когда-то были рядом с этим человеком, это тяжелее вдвойне, потому что вы думаете о том, что было раньше, и хотите вернуть это. Вы не сможете этого сделать, сэр. Так устроен мир — Всевышний закрывает дорогу в прошлое. Но вместо дороги в прошлое вы получили еще одну возможность сделать счастливой женщину, которую вы любите. Ей сейчас так же тяжело, как и вам. Поэтому вы должны поддержать ее.