Правда или долг

Эльберг Анастасия Ильинична

— Не думаю, что правильно сравнивать работу и личную жизнь. На работе я должен руководить, эмоции должны оставаться в стороне. Там, где эмоции, там и ошибки. И, следовательно, необъективность.

Гилад покачал головой, допил коньяк и снова наполнил свою рюмку.

— То, как ты отнесся к смерти Лии, заставило меня задуматься о том, что эта работа рано или поздно приучает людей прятать эмоци, а потом люди перестают чувствовать вообще. Я несколько раз пересматривал свои взгляды на твою линию поведения и пришел к выводу, что тебя винить не в чем. И я рад за тебя и за Марику — я не смог попасть на свадьбу дочери Нурит, так что я вас вместе не видел

и не успел с ней познакомиться, но я вижу, что ты счастлив, и это главное. Как я уже сказал, мы не можем судить других людей только потому, что считаем их поступки неправильными. А потом я подумал… о себе. Когда мы работали вместе, я часто сравнивал себя с тобой и говорил себе, что мне многому нужно учиться. И что я многому могу научиться от тебя, ведь когда-нибудь я все равно сел бы в это кресло. И я учился, старался взять как можно больше, и хочу сказать тебе спасибо за то, что ты мне в этом помогал, как мог. Теперь я задумался о второй стороне. Для других ты всегда был сильным, уверенным в себе человеком, который преуспевает во всем. А я видел другую сторону. Я видел тебя в те моменты, когда тебе было плохо. Я видел тебя в те моменты, когда ты приходил на работу в таком состоянии, что едва стоял на ногах, но все равно делал то, что должен был делать. Я помню, как ты страдал от того, что не можешь найти такую женщину, которая была бы рядом всегда — не только потому, что у тебя много денег, не потому, что у тебя в голове три библиотеки, не потому, что ты вежливый, воспитанный и обходительный и не потому, что ты хороший любовник. А еще я помню, что ты жертвовал личной жизнью ради работы. Ты отпускал меня домой, делал работу за двоих и находился тут по семнадцать часов — только потому, что я, в отличие от тебя, был женат. И я подумал: готов ли я к этому? Мне не хотелось разочаровывать тебя, ты в меня верил, знаю, что веришь и сейчас, и знаю, что во многом я обязан тебе тем, что занял это место. Но… Все как-то не так. Понимаешь?

Константин поставил на стол пустую рюмку.

— Понимаю.

Гилад устало потер лицо ладонями.

— Лучше не молчи, — попросил он. — Мне не нравится, когда у тебя такое серьезное лицо. Ну вот, я сам виноват. У тебя и так стресс от первого дня на работе после трех месяцев отпуска, а я окончательно испортил тебе настроение!

— Нет. Это я виноват.

Гилад поднял бровь.

— Это я виноват, — повторил Константин. — Я подавал тебе плохой пример. Ты не должен был воспринимать меня как несчастного человека, у которого есть только его мозги и его работа.

— Ты подавал мне отличный пример. Даже когда мы ссорились, и я знал, что ты ссоришься со мной не потому, что я в чем-то провинился, а потому, что у тебя плохое настроение, я не менял мнения о тебе. Просто мы с тобой близко общались, и я видел в тебе не только руководителя, но и человека.

— Я слишком часто показывал тебе свою слабость. — Константин сцепил пальцы и посмотрел в окно. — Ты хочешь остаться на этой должности или же хочешь, чтобы я снова ее занял?

Гилад, успевший принять расслабленную позу, резко сел прямо, а потом встал.

— С чего ты взял?!

— Не надо отвечать вопросом на вопрос. Если ты хочешь остаться на этой должности, то можно просто ответить «я хочу остаться на этой должности, майор».

— Конечно, я хочу остаться на этой должности!

— Тогда хватит размазывать сопли. Что до личной жизни — оглянись вокруг. Не все являют собой эталон одинокого мученика, как твой бывший начальник. Предшественник Боаза счастливо женат.

Боаз тоже счастливо женат, пусть и не в первый раз, и скоро станет отцом. Майор Вайзенштейн был счастливо женат и имел троих детей. «Комиссар» Бен Шаббат был счастливо женат. Господин директор счастливо женат. Чем ты хуже их?

Гилад взял бутылку, обнаружил, что она пуста и вернул ее на стол.

— Я соскучился по твоим нравоучениям, — сказал он. — Мне их будет не хватать.

— Если в следующий раз тебе нужно будет с кем-то поговорить, выбери для этой цели меня. И не обижай Боаза. Он невыносим, когда просит меня вправить кому-то мозги.

Константин отставил в сторону пустые рюмки. Гилад снова принял расслабленную позу.

— Извини, если я тебя обидел. Я про Лию. Если честно, я тоже думал, как и все, что вы с ней не очень друг другу подходили…

— Выпил ты достаточно, потому что начинаешь повторяться.

— У меня есть вопрос. Теперь я могу тебе его задать — ты уже не мой начальник и не оставишь меня до шести за такую наглость. Скажи, ты спал с Габриэль?

Константин рассмеялся и закурил, подвинув к себе пепельницу.

— Да, — ответил он. — Но недолго, если это тебя утешит.

— Ну и ну, — произнес Гилад с таким видом, будто это его не интересует. — А я думал, что это очередная сплетня. Она все-таки улетела во Францию?

— Конечно, вы ведь не просто так учили язык. А ты с ней спал?

Гилад насмешливо фыркнул.

— Разве что во сне.

— А хотел?

— Для того чтобы не хотеть, нужно было быть слепым. Я отдохну, а ты иди обедать. Я и так тебя задержал.

— Мы поступим иначе.

Константин поднял трубку служебного телефона.

— Ади? Будьте добры, зайдите к нам на минуту.

Секретарь удивленно посмотрела на Константина и Гилада, а потом перевела взгляд на пустую бутылку и рюмки.

— Капитану нездоровится, — нарушил молчание Константин. — Он поедет домой. Пожалуйста, закажите такси.

— Со мной все в порядке, — запротестовал Гилад — правда, слишком лениво для того, чтобы это звучало убедительно.

— Ему необходимо поспать. У него болит голова. Я закончу его работу.

Секретарь подозрительно посмотрела на него.

— Вы уверены, что справитесь, сэр?

— Если у меня появятся вопросы, в соседнем кабинете есть консультант. Кроме того, у меня есть вы, и это тоже важно. И станет еще важнее, если вы застегнете эту непослушную пуговицу на блузке, которая отделяет вас от выполнения правил дресс-кода.

Глава 3

Доктор Нурит Мейер никогда бы не подумала, что ее теперешний руководитель так отдалится от нее, поменяв кабинет. Теперь его дверь находилась напротив ее двери, но зайти к нему ей удалось только после обеда, хотя раньше она почти каждый день заглядывала к нему еще до утреннего совещания.

Константин прослушивал диктофонные записи. Нурит он заметил не сразу, но, обратив внимание на нее, снял наушники и поднялся навстречу.

— Присаживайся, — сказал он. — Прости, я увлекся.

— Красивая музыка? — рассмеялась доктор Мейер, занимая один из стульев.

— Я бы предпочел послушать Гайдна, чем рассказы допрашиваемых о Седьмом отделе. Ты уже обедала? Хочешь выпить кофе?

— Нет. Я хочу с тобой поговорить. И разговор у нас будет серьезный.

Нурит положила на стол тонкую папку и легко подтолкнула ее вперед.

— Прочитай это, — сказала она.

Константин открыл папку, прочитал пару строк и поднял глаза.

— Что это значит?