Правда о любви
Шрифт:
Едва они отошли от Циклопов, красоты сада Вулкана с его огненно-красной, оранжевой и бронзово-золотистой растительностью, а также сада Гермеса с резными каменными урнами и сада Дианы с небольшой рощицей, приютившей стадо оленей, оказались достаточно притягательными, чтобы отвлечь Джерарда.
К тому времени как они добрались до верхней площадки обозрения, изящной беседки из кованого железа, и присоединились к Миллисент и Барнаби, девушке удалось загнать мысли о случившемся на берегу в самый дальний уголок своего сознания.
Она показала на тропинку,
– Тропа ведет к саду Атласа, поразительному образцу сада камней, где нет ничего, кроме круглых булыжников.
– В подражание земному шару, который держал на своих плечах Атлас? – спросил Барнаби и, приложив руку козырьком ко лбу, уставился на гребень.
– Совершенно верно. От верхней точки сада можно спуститься по ступенькам к южному концу террасы. А по этой тропе мы придем к саду Афины. Оттуда мы тоже можем пройти к террасе, но если добраться до развилки и свернуть к саду Артемиды, мы пройдем сад Ночи, прежде чем добраться до главной лестницы террасы.
– Ведите, – беспечно улыбнулся Джерард.
Он смотрел вперед; Жаклин воспользовалась моментом, чтобы исподтишка изучить его профиль. Он оживленно расспрашивал ее о садах, через которые они проходили. Настоящий пейзажист: сады интересуют его больше всего ... однако не одни только сады ... Она тоже привлекала его внимание, но, наверное, он хотел, чтобы она успела освоиться. Успокоить ее разгулявшиеся нервы ... неужели понимает, как действует на нее? Нет, ей следует выбросить из головы эти тревожные мысли.
– Сад Афины, богини мудрости, разбит в традиционном стиле. Там в основном растут оливковые деревья, священные для богини.
Она действительно успела изучить здешние сады, потому что с детства донимала расспросами садовников, многие из которых были старше ее отца и помнили обо всех изменениях.
Они добрались до развилки и оказались в причудливом саду Артемиды, где деревья и кусты были подстрижены в виде различных животных, среди которых в основном преобладали львы и тигры, любимые стражи богини.
Солнце уже не грело, а припекало. Становилось все жарче. Девушка замедлила шаг: Миллисент, должно быть, устала. Они с теткой подружились совсем недавно, но Жаклин успела полюбить Миллисент.
Впереди показалась главная лестница на террасу, из белого мрамора, с высокими перилами, точно такими, которые шли вдоль всей террасы. Дорога вела к подножию лестницы, а уж оттуда сворачивала к саду Ночи.
Жаклин думала, что сумеет показать мужчинам, по крайней мере, часть знаменитого сада, но чем ближе они подходили к темно-зеленым зарослям с широкими листьями, все острее чувствовала, как поднимается в ней сопротивление, под конец почти перехватившее горло удушьем. Напрасно она твердила себе, что сейчас день. На ум тотчас же приходил полумрак, царивший в саду независимо от времени суток. Перед глазами стоял широкий пруд с неподвижной водой, в который молчаливо вливался ручей... В воздухе духота и сырость, окутывавшие любого, кто набирался смелости войти в это мрачное
Тяжело переводя дыхание в напрасной попытке вырваться из невидимых клещей, которые с каждым шагом все сильнее сдавливали легкие, Жаклин остановилась у подножия лестницы.
– Прошу меня простить. У меня срочные дела, которыми необходимо заняться до второго завтрака, так что, тетя ... – Она взглянула на Миллисент. – Может, мы войдем в дом?
Подошедшая Миллисент кивнула:
– Наверное, ты права.
Очевидно, долгая прогулка утомила немолодую женщину. Она сложила зонтик.
– Я хочу поговорить с миссис Карпентер.
Втайне обрадованная, Жаклин повернулась к мужчинам:
– Если хотите продолжить прогулку, знайте, что эта тропа ведет через сад Ночи к саду Посейдона. – Она даже умудрилась выдавить слабую улыбку. – Папа, несомненно, уже успел сказать, что вы можете сколько угодно бродить по садам.
Она взглянула на Барнаби, раздумывая, не стоит ли предупредить его насчет опасности, грозившей всякому, кто вздумает приблизиться к Циклопам, но вспомнила слова Джерарда и передумала.
Барнаби, учтиво улыбнувшись, склонился над ее рукой.
– Благодарю за интересную экскурсию. Уверен, что дальше мы вполне сумеем самостоятельно осмотреть остальные сады.
Жаклин улыбнулась в ответ и перевела взгляд на Джерарда, готовая увидеть в его лице нетерпеливое желание отправиться дальше. Но вместо этого обнаружила, что он пристально ее изучает.
Уже знакомое удушье подступило к горлу. Слава Богу, Миллисент догадалась заговорить с ним, и Джерард на мгновение отвлекся. К тому времени, когда его чересчур проницательный взгляд снова обратился к ней, Жаклин уже оправилась, взяла себя в руки и, наклонив голову, слегка улыбнулась:
– Надеюсь, отныне вы не заблудитесь, сэр, и сможете свободно расхаживать по всей долине.
– Разумеется. Если вы уверены, что мы не сможем соблазнить вас продолжать поход и оставить неотложные дела на потом.
Губы Жаклин свело от напряжения.
– Абсолютно уверена. К сожалению ...
Она осеклась, не желая лгать. Миллисент прошла мимо и стала подниматься по ступенькам. Жаклин вовремя напомнила себе, что не обязана ничего объяснять, и поэтому, решительно вскинув голову, взглянула ему в глаза.
– Увидимся за столом, сэр. Тредл позвонит в колокол на террасе, так что вы наверняка услышите.
Его тревожаще-пристальный взгляд на миг задержался на ее лице, но он тут же вежливо поклонился:
– До встречи, мисс Трегоннинг.
Жаклин кивнула, повернулась и последовала за Миллисент, едва сдерживая сотрясавший ее озноб. Поднявшись на террасу, она оглянулась.
Джерард не двинулся с места. Остался там, где стоял, наблюдая за ней ... словно знал, как трудно ей дышать, как натянуты ее нервы ... как колотится сердце.