Правда о любви
Шрифт:
– Спасибо, тетя, – со вздохом кивнула Жаклин. Миллисент фыркнула и погладила племянницу по руке. – Жаль только, что мы не в силах добиться большего.
Печально видеть, как широко распространилась и глубоко укоренилась уверенность в твоей вине, дорогая. Мне кажется, что кто-то ... весьма заинтересованное лицо, надо полагать, специально распространяет эти слухи. Не только сейчас, но все это время. Я спросила нескольких дам, кто, по их мнению, это мог быть, а в ответ получила недоумевающие взгляды и стандартный ответ: «Но ведь всем известно ... »
– Такую твердую убежденность трудно опровергнуть, – покачал головой Барнаби.
–
– Ясно, – кивнул Джерард, садясь в кресло. – Поэтому мы и решили, что следует начинать развернутую кампанию именно сейчас, а не ждать, пока портрет будет закончен.
Миллисент вопросительно воззрилась на Джерарда. Тот с помощью Барнаби изложил план их новой задачи.
– Я тоже согласна, – вмешалась Жаклин. – Как указал мистер Деббингтон, отец уже прилагал усилия разгадать тайну маминой смерти, заказав мой портрет.
– Ты права, – поддакнула Миллисент. – Но, как я уже упоминала, меня здесь не было много лет. Поэтому я не слишком хорошо знаю Маркуса. Однако он любил Мирибель, и не простой любовью. Для него она была солнцем, луной и звездами. Словом, всем на свете. Но и Жаклин он любит. Тот, кто стоит за всем этим, не просто убийца, а еще и негодяй, избравший Жаклин козлом отпущения. Но, кроме того, он поставил и Маркуса в ужасное положение, которое, я уверена, терзает несчастного хуже всякой пытки. Подозревать дочь в убийстве родной матери ... – Миллисент помедлила, прежде чем угрюмо договорить: – Думаю, несчастный Маркус, хоть и не лежит в могиле, тоже стал жертвой этого убийцы.
– Абсолютно с вами согласен! – воскликнул Барнаби, бесшумно аплодируя.
– Значит, договорились? – подытожил Джерард.
– Разумеется, мальчик мой, – согласилась Миллисент.
Джерард и Барнаби дружно кивнули.
– Вот что мы должны сделать, – предложил Барнаби. – Как можно точнее спланировать первый этап нашей кампании.
Они не просто планировали; они отрепетировали каждый шаг, и к тому времени, когда отправились переодеваться к ужину, все было готово.
Первая реплика принадлежала Миллисент.
Все, как обычно, собрались в гостиной. Лорд Трегоннинг присоединился к ним за несколько секунд до появления Тредла. Когда брат поклонился ей, Миллисент поднялась и взяла его за руку:
– Маркус, не могли бы мы с Жаклин поговорить с вами после ужина? Если не возражаете, в вашем кабинете.
Лорд Трегоннинг озадаченно нахмурился, но, конечно, согласился.
Ужин прошел в тишине. Джерард был только благодарен за это: у них оставалось время отточить свои аргументы.
В конце ужина Миллисент, вместо того чтобы увести Жаклин из комнаты, многозначительно взглянула на брата:
– Не угодно ли, Маркус ...
Лорд Трегоннинг встрепенулся, словно возвратившись к действительности.
– О ... да ... да ... Прошу простить меня, джентльмены ...
– Собственно говоря, Маркус, – вмешалась Миллисент, – было бы неплохо, если бы мистер Деббингтон и мистер Адер присоединились к нам: То, что необходимо обсудить, касается и их тоже.
Лорду Трегоннингу нельзя было отказать в сообразительности: переведя взгляд с сестры на молодых людей, он прищурился и коротко кивнул:
– Как пожелаете. Мой кабинет?
Они оставили сгоравшего от любопытства Митчела Каннингема и направились в кабинет графа.
Как только все уселись, лорд Трегоннинг, снова оглядел собравшихся и обратился к сестре:
– Итак, Миллисент, что все это значит?
– Как оказывается, очень многое, но прежде чем перейти к деталям, необходимо, чтобы вы знали: я внимательно выслушала каждый аргумент, каждый факт и вывод и всем сердцем с ними согласна. А теперь, дорогая, твоя очередь.
Жаклин, примостившаяся на краю большого кожаного кресла, нервно стиснула руки, моля Бога, чтобы голос не дрожал.
– Я знаю, папа, мы никогда об этом не говорили, но сейчас хочу сказать, что не имею никакого отношения к смерти Томаса. И клянусь, я бы никогда не причинила вреда маме. Не тронула бы и волоса на ее голове, Да, в тот день мы поспорили, но и только. Я ушла, оставив ее в утренней столовой, и больше ее не видела. Не представляю, кто мог убить ее или Томаса. Зато прекрасно понимаю, почему ты просил мистера Деббингтона написать мой портрет.
Лицо лорда Трегоннинга окаменело. Переводя взгляд с него на Жаклин, Джерард мучительно жалел, что не может взять ее за руку, напомнить, что он на ее стороне, но сейчас вряд ли стоит еще больше нервировать графа.
Атмосфера в комнате словно сгустилась, бурля невысказанными эмоциями. Жаклин тяжело вздохнула.
– Мне известно о слухах, сплетнях ... только, к сожалению, узнала я о них слишком поздно, чтобы опровергнуть в тот момент, когда бы мне поверили. К тому времени, когда я осознала ... – Жаклин осеклась и беспомощно взмахнула руками. – Сначала я старалась не обращать внимания. Не понимала, какую они представляют опасность, пока не стало слишком поздно. – Голос ее понемногу креп. – Но я не убивала маму и не убивала Томаса. Это сделал кто-то другой. И все мы ... – Она обвела взглядом Джерарда, Барнаби и Миллисент. – Все мы считаем, что это дело рук одного и того же человека, который к тому же распускает про меня сплетни и слухи. Я думала ... молилась, чтобы портрет открыл людям глаза на правду. Однако теперь, когда найдено тело Томаса ... если ничего не предпринять, меня обвинят и в его гибели. Но мистер Деббингтон и мистер Адер лучше меня сумеют объяснить детали. Прошу, хорошенько поразмысли над тем, что·они скажут.
Она обернулась к Джерарду. Сознавая, что лорд Трегоннинг наблюдает за ними, он лишь слегка наклонил голову.
– Я говорю с точки зрения не только художника, но и делового человека. Я не раз смотрел в лицо злу и отлично знаю, как оно выглядит. Но как портретист, я работал в основном с людьми честными, порядочными и добрыми. И эти качества мне обычно тоже удается распознать: я создавал их на полотне последние семь лет. Глядя на вашу дочь, я вижу то же самое: невинность и чистота сердца сияют в ее глазах. – Он помолчал, дожидаясь, пока лорд Трегоннинг полностью осознает его слова. – Услышав о слухах, касающихся причастности мисс Трегоннинг к гибели ее матери, я был возмущен. Мне было трудно представить, что подобные подозрения вообще могли иметь право на существование: с моей точки зрения, у них нет ни малейшего основания. В доказательство этого могу заверить, что готовый портрет мисс Трегоннинг посеет серьезные сомнения в достоверности этих слухов. И поскольку она не убивала мать, тогда возникает естественный вопрос: кто это сделал?