Правда о любви
Шрифт:
Держа перед собой янтарное платье, Джерард искоса взглянул на нее ... и замер.
– Поразительно ...
Он упивался волшебным зрелищем: свет мягко обтекал ее кожу, золотя ее нежным сиянием.
Джерард прерывисто вздохнул.
– С таким же успехом я могу рисовать вас и при свечах. Вот, держите это.
Сунув ей в руки платье, он снова нырнул в шкаф.
– Это ...
На свет появился шедевр из бронзового шелка, который он и швырнул ей.
– И это.
К груде одежды
– Хотя ... – тут же спохватился он, – это слишком темный оттенок. Но посмотрим.
Он снова принялся отбирать наряды.
– У меня сложился определенный образ: цвет и фасон вашего платья могут стать критическими факторами.
Растерянная Жаклин с некоторым подозрением наблюдала за ним поверх горы платьев.
Наконец он потянулся к дверцам шкафа и бросил на нее быстрый взгляд – сабельно-острый, слишком оценивающий, чтобы быть небрежным.
Жаклин подняла брови.
Джерард мрачно усмехнулся, закрыл шкаф и протянул ей руку.
– Идите сюда.
И потянул ее, нагруженную семью платьями, к камину. По обе стороны каминной полки стояли лампы, разливая по комнате яркий ровный свет.
– Сюда, – велел он, поставив ее у камина на расстоянии примерно в фут от лампы на одном конце. Отступил, проверил впечатление и переставил ее чуть ближе к лампе, проверяя игру света в ее волосах. – Ну вот. Теперь слегка поднимите лицо к лампе.
Его пальцы коснулись ее подбородка. Чуть задержались.
– Вот так, – пробормотал он, откашлявшись – Начинаем.
Выхватив платья у нее из рук, он выбрал одно, весенне-зеленого цвета, и уложил остальные на кресло.
Игнорируя мысль о жалобах горничной, Жаклин наблюдала, как он расправил платье, оглядел его, потом ее, скользнул взглядом по ее телу ... и тут она вспомнила, насколько тонки ее сорочка и пеньюар. Вспомнила, что стоит спиной к огню!
Он поспешно поднял платье, словно вспомнив о правилах приличия ... хотя смотрел на нее и острым взглядом художника видел все, что можно было увидеть.
– Приложите к себе, и посмотрим.
Сбитая с толку, девушка сделала, как ее попросили, удивляясь, почему потакает ему, но все же продолжала стоять на том же месте, залитая светом, и позволяла Джерарду протягивать платье за платьем. Некоторые он отбрасывал сразу, к остальным возвращался. Пока что он сразу отверг темно-зеленое, оттенка лесного мха, и еще одно, цвета потускневшего золота.
– Что-то среднее, – бормотал он, возвращаясь к шелковому платью цвета нильской воды.
Она уже поверила, что ему действительно приспичило выбрать подходящее одеяние для портрета, но испытующие взгляды, которые он то и дело бросал на нее, доказывали, что эта цель – не
Наконец Джерард отступил, подбоченился и стал внимательно изучать ее, наклонив голову и критически хмурясь.
– Пожалуй, это ближе всего к идеалу: насыщенная бронза, но в ней больше золота, чем нам необходимо. И, разумеется, складки лежат не так, как требуется. Зато я, по крайней мере, знаю, что нам нужно.
– Да неужели? – Она подождала, пока он снова взглянет ей в лицо, прежде чем спросить: – Итак, зачем вы здесь?
Он попытался что-то ответить.
– Только не говорите, что пришли изучать мой гардероб.
Джерард плотно сжал губы. Но девушка продолжала неумолимо держать его под прицелом своего взгляда. Не выдержав, он громко выдохнул, правда, сквозь зубы и довольно раздраженно.
– Я волновался, – пробормотал он.
– Из-за чего?
– Из-за вас.
Судя по тону, он был этим недоволен. Когда же она озадаченно вскинула брови, он неохотно пояснил:
– Из-за того, что вы сейчас думаете и чувствуете. – Его пальцы привычно потянулись к волосам, но он усилием воли сдержался и опустил руку. – Боялся, что открытия этого дня могут плохо на вас отразиться.
Джерард отвернулся и посмотрел на разбросанные платья.
– Но мне действительно хотелось выбрать подходящий наряд. Я хочу закончить портрет как можно скорее.
Холодный стальной обруч стиснул ее грудь.
– Да, разумеется, – кивнула она, вешая на спинку кресла одобренное им платье, – насколько я понимаю, вам не терпится уехать.
Старательно стерев с лица всякое выражение, она обернулась и увидела, как он, по-прежнему подбоченившись, смотрит на нее в упор.
– Нет, я вовсе не собираюсь уезжать. Нужно закончить портрет, чтобы освободить вас, – он резко обвел рукой комнату, – ... от всего этого. Подозрений и тюрьмы, сложенной из добрых намерений, в которой вы добровольно остаетесь пленницей.
В глазах сверкнуло что-то такое, отчего сердце глухо забилось. Жаклин нервно обвела языком губы, наблюдая, как он следит за каждым ее движением.
– Я подумала ... – она глубоко вздохнула и постаралась говорить спокойно, – подумала, что, может, после сегодняшнего вы захотите уехать и уже жалеете, что согласились писать мой портрет.
– Нет! – отрезал Джерард. – Повторяю, я хочу вырвать вас из этой невыносимой ситуации. – Он ощутимо поколебался, но тут же продолжил, тщательно выговаривая слова: – Освободить, чтобы мы смогли смело отдаться тому, что росло ... растет между нами.