Правда о привидениях
Шрифт:
Весь день мы просидели в гостиной. Постепенно темнело.
– Дождь начался, – Лерка выглянула в окно.
– Скоро ночь, – сказал я. – Хочу тебе кое-что показать.
Я взял биту, протянул Лерке.
– Все очень просто, – сказал я. – Хватаешь покрепче обеими руками, размахиваешься коротко. Сильно размахиваться бессмысленно – нападающий, пока ты размахиваешься, успеет три раза отскочить. Бита и так тяжелая, даже если коротко размахнешься – удар получится очень сильным. Сокрушительным даже. Попробуй.
– Как?
– Разбей что-нибудь.
– Что?
– Телевизор. Я никогда не видел, как разбивают телевизор...
– Жалко. Такой большой, дорого стоит...
– Большой, говоришь?
Я отобрал
Экран лопнул. Затем я ударил по боковой панели. По другой. Телевизор стонал. Я громил его минуты три, с оттягом и упоением, пока от аппарата не осталась кучка пластикового и стеклянно-железного сора.
Немного полегчало. Катька не проснулась.
– Хорошо, – сказал я.
Лерка улыбнулась. Я протер биту о ковер. Лерка взяла ее и сунула под мышку.
– Так я чувствую себя гораздо лучше, – сказала она с усмешкой. – Теперь я вооружена.
Дождь громко стучал по черепице, будто это был даже не дождь, а град. Мы с Леркой сидели в гостиной, пили чай и смотрели телевизор – я притащил маленький из комнаты родителей. Телевизор здорово успокаивает нервы, особенно кулинарные передачи. Показывали, как правильно приготовить морского черта. Морской черт грустно глядел на приготовления к собственной жарке из большого аквариума.
Катька дремала в кресле. Лерка рассказывала мне про ведьм:
– Все то, что по телевизору показывают про колдунов, про магов всяких разноцветных, белых, черных, серых, потомственных, это все чушь. И по наследству это не передается, все это вранье. Только от учителя к ученику. И лишь после того, как учитель помирает. А «Школы магии» – это вообще курам на смех. Бред. И в газетах все эти объявления – тоже бред. Настоящие колдуны никогда не помещают в газетах никаких объявлений – «сниму порчу, сниму венец безбрачия, излечу чесотку, косоглазие и др. недуги». Мне дедушка говорил, что лечить очень тяжело, очень трудно. И порчу навести тоже тяжело. Это вообще единицы только могут. Настоящие колдуны, они мало кому известны.
Лерка хлебнула из кружки и продолжила:
– Мне бабушка одну историю рассказывала, еще когда в больнице лежала. У них в деревне жил парень, а у того парня дед был колдун. Настоящий колдун. И вот когда парню хлопнуло десять лет, дед пришел к нему и сказал: пойдем ко мне, буду тебя учить. Мать не хотела отпускать, но дед даже спрашивать не стал, увел и все. И стал его учить. Пять лет учил. Этот парень преуспел и уже сам мог преспокойненько наводить простенькую порчу, ну, или там, чтобы у коров молоко прямо в вымени скисало. Или смотреть глазами кошки, ну, такое обычное деревенское колдовство. И вот пришло время главного экзамена...
– Дед его живьем в землю закопал на три дня? – спросил я. – Я слыхал, в Китае такие штуки практиковались. Чувака закапывали в землю, его там начинали подземные черви глодать, и от этого у него открывался третий глаз...
– Не. Они пошли в лес.
– На лыжах?
– Зачем на лыжах? Дело летом было, никаких лыж не надо. Пошли, значит. Забрели далеко, в самую глубину. Ни тропинок, ни признака жилья, глухомань. Остановились под мертвым высохшим дубом. Дед налил в стакан елового кваса, парень выпил. После этого дед дал ему в руки ружье и сказал – иди в самую чащу и стреляй во всех, кого встретишь. Парень пошел. Идет-идет, а навстречу ему волк. Парень выстрелил и убил волка. Зарядил ружье, идет дальше. Медведь. Он выстрелил, тоже убил. Снова перезарядил. Дальше идет. Все темнее и темнее, лес все мрачнее, все глуше. И вдруг смотрит, навстречу ему шагает женщина. Этот пацан прицелился, ждет, когда та подойдет поближе. Женщина подходит, и парень видит – это не просто женщина, а его мать. У него руки задрожали, он не смог выстрелить, уронил ружье. И тут весь лес застонал, завыл, заворочался.
Наверху, видимо, на чердаке что-то хлопнуло, окно, наверное. Лерка вздрогнула.
– Не бойся, – сказал я, – я все лазы замазал. Не пройдет.
– Чего замазал? – спросила Лерка.
– Лазы. В стенах были лазы. Такие черные... ладно, черт с ними. А это черепица стучит, она иногда сползает. Дом без хозяев не может жить.
– Понятно... – Лерка допила чай. – Тебе страшно?
– Страшно.
– И мне. Раньше ведьм на костре сжигали, а сейчас они везде. Называют себя ведьмами, ведунами, колдунами в седьмом поколении. Седьмой сын седьмого сына – обязательно колдун...
– А я тоже историю про ведьм знаю, – сказал я. – Только она настоящая.
– Моя история тоже настоящая! – возмутилась Лерка. – Все истории настоящие...
– Ладно, не дуйся.
– Я не дуюсь. Просто мальчишки все такие дураки, считают себя самыми умными, самыми сильными и настоящими, а сами на обычную водокачку не могут взобраться.
– Не обижайся, Лер, – сказал я. – Я так просто...
– Не обижаюсь, – улыбнулась Лерка. – Трави свою историю, бабай.
– Она короткая. Я ее случайно слышал, за столом, родители рассказывали на дне рождения. У одной женщины, мать ее, кажется, знала, ушел муж. К другой женщине. Эта баба расстроилась и стала пить. Причем пила не вино, а водку. И здорово так пила, каждый день по две бутылки выпивала. Целый год она так вот жила. Пила, пила, пила и ненавидела своего мужа. Потом ей совсем невтерпеж уже стало, и она двинула к ведьме. Колдунья жила на самой окраине города, в двухэтажном деревянном доме. Эта женщина пришла, рассказала всю историю и говорит: наведи порчу, хочу, чтобы он сдох. Сдох как можно скорее. Ведьма не стала рассуждать, что это грех, ей было по барабану. Она поглядела на женщину и сказала – ты пьешь? Пьешь, по лицу вижу. Женщина отвечает: пью. Так вот, говорит ведьма, если уж пьешь, то каждую стопку пей не просто так, а за упокой души своего мужа. Вот и все. Женщина ушла и стала пить за смерть своего мужа. Не прошло и полгода, как муж вместе со своей новой подругой погиб в автокатастрофе. Их даже не могли толком из машины вытащить. А через месяц сама эта женщина умерла от цирроза печени. Когда вскрытие делали, обнаружили, что печень по структуре похожа на губку, только почерневшую. Вот и вся история.
– Хорошая история, – сказала Лерка. – Страшная.
– Да уж. Вообще все довольно глупо выглядит – мы сидим в пустом доме, ждем чего-то страшного и рассказываем друг другу жуткие истории.
Лерка пожала плечами.
– Я читала, – сказала она, – что просмотр фильмов ужасов благотворно сказывается на нервной системе. Но только если хорошие фильмы, а не про то, как башки друг другу отрубают и не про пластиковых чудовищ.
– А если эти фильмы ужасов начинают с тобой самим происходить? – спросил я. – Это тоже благотворно воздействует на нервную систему?
– Не знаю. Мне кажется, что нет. Хотя смотря у кого какая нервная система. Мне, к примеру, этой радости даром не надо.
Мы помолчали. Катька сопела и улыбалась во сне. В одной руке у нее был колокольчик, другой она прижимала к себе Барби.
Я вдруг совершенно неожиданно для себя понял, что очень люблю свою сестру. Хотя она и глупая, и вредная, и все время меня достает.
– Ты ничего не придумала? – спросил я.
– Нет, – устало ответила Лерка. – Я совсем не знаю, что делать.