Правда во лжи

МакДональд Жан

Дрю поманил меня пальцем. Не в силах устоять против его очарования, я двинулась к нему. Он отломил маленький кусочек оладьи, покрытой соусом, и держал его, пока я приближалась.

Губами я взяла кусочек оладьи в рот, слизывая соус с его пальцев. Этот декадентский вкус черники и малины на его пальцах вырвал стон из моего горла.

— Это потрясающе вкусно, — промямлила я возле его пальцев.

Дрю убрал руку и наклонился поцеловать меня.

— Ты сумасшедшая, — выдохнул он в мои губы. Я не никогда чувствовала себя такой

счастливой, как в этот момент.

Он повернулся, чтобы открыть холодильник, и тогда я увидела. Тёмные глубокие царапины спускались вдоль всей спины вниз. Я ахнула, поняв, что царапины оставлены моими ногтями. Он повернул голову от двери, смотря на меня с недоумением.

— Что случилось? — спросил Дрю.

Я указала на его спину. Я всё никак не могла успокоится.

— Тебе больно? О, Боже, я так сожалею.

— Больно что? — он поглядел за плечо, пытаясь понять, о чём я говорю.

Мои руки провели вдоль оставленных моими ногтями отметин. Мои ногти подходили каждому углублению.

— Это. Я и не знаю, когда именно сделала это с тобой. Боже, ты, наверное, подумаешь, что я ужасная.

Губы Дрю дёрнулись в усмешке.

— Наоборот. Я обнаружил, что прошлой ночью было очень жарко. И ответом на твой вопрос послужит повторение этой жаркой ночи, ставшей ещё лучше, — он захлопнул дверцу холодильника ногой, водрузив вазу с фруктами на стол, и обнимая меня прежде, чем я смогла возразить. — Не смей сожалеть, — его губы накрыли мои жадным поцелуем, и я растеряла все свои аргументы.

Когда поцелуй закончился, я могла только жадно хватать ртом воздух. И всё, на что оказалась способна ответить, было:

— Хорошо.

Он нежно шлёпнул меня по попке и отошёл. Всё казалось так легко с ним. Как будто мы были вместе много лет, но по-прежнему влюблены друг в друга.

— Поухаживай за мной, — попросил он, протягивая мне тарелку.

Я положила на тарелку пару оладий, перед тем, как сесть за стол.

— Я должна быть на работе в час. Хотя мой первый ученик придёт в девять, — я говорила с набитым ртом.

— Я не представляю, чем будет занят мой день, но, похоже, стоит позвонить Холли, чего мне не очень хочется делать, и объяснить, где я нахожусь в данный момент.

— Почему ты не хочешь сообщить ей, где находишься? — спросила я, пока он усаживался с тарелкой оладий напротив.

— Она думает, что несёт определённую ответственность, следя за мной постоянно. Мне кажется, мой отец причастен к этому. Она бывает недовольна, если я опаздываю или не отчитываюсь перед ней, — он сунул кусок оладьи в рот, смакуя его.

— Это многое объясняет, — пробормотала я поверх чашки с кофе.

— Что, например? — брови Дрю приподнялись в притворном удивлении.

Я замерла, наблюдая за ним поверх моей чашки.

— Ну, ты ведь видишь, как я могу рассказать об этом?

— То есть, как ты можешь рассказать о том, что Оливия давала Холли взятки за информацию о моём местонахождении? —

спросил он.

Мои плечи поникли.

— Как ты... как ты узнал? — стушевалась я.

— У меня свои способы, — его губы скривились в нахальной кривой усмешке.

Я откинулась назад в кресле, бросая взгляды в сторону его твёрдой груди:

— И ты понизил Холли. Немного. Не так ли?

Дрю постучал указательным пальцем по своему виску:

— Ты очень умна, моя дорогая. Ты действительно очень умная.

Он саркастически расхохотался.

— Злой засранец, — пробормотала я себе под нос.

— Что? — он наклонился ко мне поближе, ожидая моего ответа.

— Ничего.

— Ты что-то сказала, Микки?

— Ничего, — повторила я. — Теперь ты должен постараться позвонить Холли, чтобы убедиться, что не она отвечает за твое нахождение на «МИА». Я бы сильно негодовала, если бы ты попал в неприятности с боссом из-за моих поползновений.

— Она, конечно, может думать, что она — босс. Но я — тот, кто подписывает её зарплатную выплату.

— Энди, мне неприятно говорить об этом, но она женщина. А женщины давно овладели искусством позволять мужчинам думать, что они могут что-то изменить, — я откусила огромный кусок оладьи.

— О, но ты ведь не такая.

Я кивнула, выдавая ему свою лучшую улыбку самодовольства. Дрю уставился на меня недоверчиво. Потом на его губах заиграла так любимая мною улыбка.

— Ну, ладно, пусть так. Но признай же; женщины не могут обходиться совсем без мужчин.

Я проглотила кусок и рассмеялась.

— Верно подмечено. Жизнь станет такой скучной, если мы потеряем способность терроризировать мужчин.

— Так ты всё же согласна, что вы, женщины, опускаетесь до оскорбления мужчин.

— Я признаю такое высказывание. Но всё же добавлю, что мужчины — это мужчины. Иногда они напоминают двухголовых драконов, если так удобнее. Это человекоподобное должно контролировать сразу две головы. Но крови в их организме хватает только для прилива к одной. Поэтому женщины постоянно занимаются корректировкой курса. Вот так, мы, женщины, корректируем эти курсы время от времени. Вот что я тебе отвечу!

Дрю смеялся до слез.

— Только ты могла придумать нечто подобное.

Наш весёлый стеб дружески парировался от одного к другому, и мы завтракали. Дрю отпускал комментарии так же легко, как и парировал их. Несколько раз я чуть не выплеснула кофе обратно в чашку от вещей, про которые он говорил.

После завтрака он помог мне загрузить посуду в посудомоечную машину. Между тем мы разработали систему между нами. Всё происходило так естественно. Как только включили посудомоечную машину, мы вернулись обратно в спальню. Я заканчивала утренние процедуры, Дрю слонялся за мной по комнате. Убрать грязную одежду, выбросить использованный презерватив и застелить постель, вот некоторые дела, которыми он занял себя.