Правда. Пехотная баллада
Шрифт:
Спустившись в зал, Ваймс оглядел Вильяма с головы до ног.
– Тебе чего надо? – осведомился он.
– Я хочу узнать, что здесь произошло, если не возражаете, – сказал Вильям.
– Почему?
– Потому что люди тоже захотят узнать об этом.
– Ха! И так узнают, причем скоро.
– Но от кого, сэр?
Ваймс обошел Вильяма так, словно разглядывал диковинное существо.
– Ты ведь сынок лорда де Словва?
– Да, ваша светлость.
– Достаточно просто «сэр», – резко произнес Ваймс. – И ты выпускаешь этот листок со
– В принципе, да, сэр.
– А что ты сделал с сержантом Детритом?
– Всего-навсего записал его слова, сэр.
– Пригрозил ему ручкой, так сказать?
– Сэр?
– Писать о людях всякое… Ц-ц-ц… Из этого ничего хорошего не выйдет.
Ваймс наконец прекратил наматывать круги вокруг Вильяма, но легче от этого не стало. Теперь пылающие мрачной яростью глаза командующего смотрели на Вильяма с расстояния нескольких дюймов.
– День и так выдался не слишком приятным, – сказал Ваймс. – И обещает стать еще хуже. Почему я должен терять время на разговоры с тобой?
– Я могу назвать одну-единственную, но очень вескую причину, – ответил Вильям.
– Валяй.
– Вы должны поговорить со мной, сэр, чтобы я все записал. Аккуратно и правильно. Именно те слова, которые вы произнесете. И вы знаете, кто я и где меня найти, если я что-то навру.
– Значит, я поступлю так, как хочешь ты, а ты поступишь так, как хочешь сам? Ты это пытаешься сказать?
– Я лишь пытаюсь сказать, сэр, что, пока правда надевает башмаки, ложь успевает весь мир обежать.
– Ха! Сам только что придумал?
– Нет, сэр. Но вы знаете, что это именно так.
Ваймс задумался, попыхивая сигарой.
– А ты покажешь мне свою писанину?
– Конечно. Вы получите один из первых экземпляров листка, свежеотпечатанный.
– Я имел в виду: до того, как твои записи будут отпечатаны. И ты меня прекрасно понял.
– Честно говоря, не думаю, что я обязан это делать, сэр.
– Я – командующий Городской Стражей, юноша.
– Да, сэр. А я – нет. По-моему, это многое объясняет, но, если нужно, я могу придумать и другие причины.
Ваймс смотрел на него слишком долго. Потом уже несколько другим тоном произнес:
– Сегодня в семь часов утра встревоженные лаем Ваффлза, пса его сиятельства, три уборщицы из числа обслуживающего персонала, весьма почтенные дамы, поспешили к покоям патриция, возле которых встретили лорда Витинари. Он сказал… – Тут Ваймс был вынужден свериться со своим блокнотом. – «Я убил его, я убил его, мне очень жаль». На полу уборщицы увидели нечто очень напоминающее труп. Лорд Витинари сжимал в руке нож. Дамы кинулись вниз, чтобы позвать кого-нибудь на помощь, а когда вернулись, его сиятельства уже нигде не было. Тело принадлежало личному секретарю патриция Руфусу Стукпостуку. Ему был нанесен удар колющим оружием, и секретарь находится в тяжелом состоянии. В результате поспешно проведенного обыска дворца лорд Витинари обнаружился в конюшне лежащим на полу без чувств. Лошадь его была оседлана. В седельных сумках лежало… семьдесят тысяч долларов. Капитан, это просто глупо.
– Я знаю, сэр, – кивнул Моркоу. – Но таковы факты, сэр.
– Но это неправильные факты! Это глупые факты!
– Знаю, сэр. Чтобы его сиятельство кого-то убил? Это уму непостижимо!
– Ты совсем идиот? – прорычал Ваймс. – Чтобы он сказал: «Мне очень жаль» – вот что уму непостижимо!
Ваймс повернулся и уставился на Вильяма свирепым взглядом, словно удивляясь, что он до сих пор здесь.
– Ну, что еще? – осведомился он.
– А почему его сиятельство находился без чувств, сэр?
Ваймс пожал плечами.
– Похоже, он пытался сесть на лошадь. У него нога покалечена. Может, патриций поскользнулся… Поверить не могу, что говорю это! Так или иначе, с тебя хватит, понятно?
– Я хотел бы запечатлеть вас на иконографии, сэр, – не сдавался Вильям.
– Зачем?
– Это убедит горожан в том, что вы лично занимаетесь расследованием этого дела, командор, – быстро сориентировался Вильям. – Мой иконографист уже здесь. Отто!
– О боги, это ведь чертов вам… – вырвалось у Ваймса, но он вовремя прикусил язык.
– Он черноленточник, сэр, – прошептал Моркоу.
Ваймс закатил глаза.
– Гутен морген, – поздоровался Отто. – Прошу не шевелиться, йа, йа, это есть замечательное равновесие света и тени.
Он пинком расставил ножки треноги, прильнул к иконографу и поднял вверх клетку с саламандрой.
– Смотреть сюда, битте!
БУМ.
– …Вот дерь-мооо!..
На пол просыпался прах. Следом по спирали спикировала черная ленточка.
Наступила напряженная тишина.
– Какого черта только что произошло? – некоторое время спустя спросил Ваймс.
– Думаю, вспышка получилась слишком яркой, – объяснил Вильям.
Он протянул дрожащую руку и поднял с небольшой конусной кучки праха, которая некогда была Отто Шриком, маленькую картонную карточку.
– «НЕ ВОЛНОВАТЬСЯ! – прочел он. – С бывшим владельцем этой карточки происходийт небольшой инцидент. Вы добывайт каплю крови любого вида, мусорный совок и веник».
– Что ж, – сказал Ваймс. – Кухни вон там. Разберись со своим иконографистом, да побыстрее. Только не хватало, чтобы мои люди разнесли его по всему дворцу.
– Последний вопрос, сэр. Может, нам стоит отпечатать какое-нибудь воззвание? Ну, чтобы люди, заметившие что-либо подозрительное, немедленно сообщали об этом Страже?
– Что? В этом городе? Да все мои стражники не справятся с очередью, которая к нам выстроится! Просто думай, что пишешь, вот и все.
Стражники зашагали прочь. Моркоу, проходя мимо Вильяма, вымученно улыбнулся.
Проводив Стражу взглядом, Вильям собрал Отто двумя вырванными из блокнота страницами и аккуратно поместил прах в сумку, которую Отто обычно использовал для переноски своей аппаратуры.