Правда. Пехотная баллада
Шрифт:
А потом до него вдруг дошло, что он – единственный человек (Отто не в счет), получивший официальное разрешение командора Ваймса находиться во дворце, если, конечно, слова «кухни вон там» можно было трактовать как разрешение. Однако Вильям умел обращаться со словами. И говорил только правду. Тут, впрочем, следует учитывать: правдивость и честность – не всегда одно и то же.
Взяв сумку, он отыскал черную лестницу, а потом и кухню, из которой доносился шум голосов.
Слуги суетливо сновали по кухне с видом людей, которым совершенно
– Прошу прощение, госпожа, – сказал он, – не могла бы ты одолжить мне капельку своей крови… М-да, наверное, момент и в самом деле неподходящий, – задумчиво добавил он, когда служанка с криками бросилась прочь.
– Эй, что ты там сказал нашей Рене? – осведомился коренастый мужчина, поставив на стол поднос с горячими булочками.
– Ты пекарь? – в ответ спросил Вильям. Мужчина многозначительно посмотрел на него.
– А что, похож?
– Если б был похож, я б не спрашивал, – парировал Вильям.
На сей раз взгляд был не менее многозначительным, но уже с примесью уважения.
– Я задал вопрос, – упорствовал Вильям.
– Так получилось, что я мясник, – сказал мужчина. – А ты молодец, наблюдательный. Пекарь заболел. Ты кто такой, чтобы задавать тут вопросы?
– Меня прислал сюда командор Ваймс. – Вильям поразился, с какой легкостью правда превратилась в почти ложь. Главное – правильно расставить слова. Он открыл свой блокнот. – Я из «Правды». А ты…
– Что? Из этого листка? – изумился мясник.
– Именно. Так ты…
– Ха! Знаешь, насчет зимы ты полную хрень спорол. Самая холодная зима была в год Муравья. Нужно было меня спросить, уж я б тебе рассказал…
– А ты…
– «Сидни Клэнси и Сын», тридцать девять лет, Большая Мясницкая, одиннадцать. Поставщики Кошачье-Собачьих Деликатесов Ко Двору… А почему ты ничего не записываешь?
– Лорд Витинари питается кормом для животных?
– Насколько я знаю, он почти ничем не питается. Нет, я поставщик его пса. Мы на Большой Мясницкой улице, одиннадцать, продаем только самое лучшее, открыты с шести часов утра до…
– А, его пса… Понятно, – кивнул Вильям. – Э-э…
Он глянул на снующих по кухне людей. Возможно, некоторые из них могли сообщить нечто важное, а он тратит время на болтовню с поставщиком собачьего питания. И все же…
– Ты не мог бы предоставить мне небольшой образец своих деликатесов? – спросил он.
– Собираешься поместить их в свой листок?
– Да. В некотором роде. До определенной степени.
Вильям отыскал укромный уголок подальше от посторонних глаз и осторожно выжал из мяса каплю крови.
Кровь упала на горку серого пепла, прах фонтаном взметнулся вверх, превратился в облако разноцветных крупинок, а потом – в Отто Шрика.
– Ну, как получайтся картинка? – спросил он. – О…
– Кажется, ты и сам можешь нарисовать картину происшедшего, – сказал Вильям. – Э… Твой рукав…
Рукав принадлежащей вампиру куртки ныне украшал довольно унылый узор в сине-красных тонах. Таких же цвета и текстуры были ковровые дорожки, устилавшие лестницы дворца.
– Полагайт, ковер примешивайтся, – пояснил Отто. – Волнения не нужны. Частый случай. – Он понюхал рукав. – Первосортный бифштекс? Данке!
– Это был собачий корм, – ответил Вильям Правдивый.
– Собачий прокорм?
– Да. А сейчас хватай свои вещи и иди за мной.
– Собачий прокорм?
– Ты ж сам сказал, что это был первосортный бифштекс. Лорд Витинари очень любил своего пса. Слушай, давай обойдемся без выражения недовольства. Раз такое случается часто, носил бы с собой аварийный запас крови в бутылочке! В противном случае люди будут использовать то, что под рукой!
– Йа, конечно, большое данке, – пробормотал вампир и послушно пошел за Вильямом. – Собачий прокорм, собачий прокорм, о майн готт… А куда мы шагайт?
– В Продолговатый кабинет. Осмотреть место происшествия, – откликнулся Вильям. – Надеюсь, его охраняет кто-нибудь не слишком умный.
– Нам грозийт много-много неприятности.
– Почему? – спросил Вильям.
Ему в голову пришла похожая мысль, но… почему? Дворец – собственность города. Ну, более или менее. Стража, скорее всего, не придет в восторг от того, что по дворцу шляются посторонние, но Вильям буквально нутром чуял: нельзя управлять городом, исходя из того, что нравится или не нравится Страже. Если уж на то пошло, Стража предпочла бы, чтобы все сидели по домам, положив руки на столы и не совершая резких движений.
Дверь в Продолговатый кабинет была открыта. Охранял ее капрал Шноббс. Он бдительно привалился к стене и, направив пронзительно-ленивый взгляд в противоположную стену, тайком смолил самокрутку.
– Ага, ты-то мне и нужен! О лучшем и мечтать было нельзя! – воскликнул Вильям.
Это было чистой правдой. Он даже мечтать не мог, что здесь окажется именно Шнобби.
Самокрутка, как по волшебству, исчезла.
– Кто нужен? Я? – пропищал Шнобби, из ушей которого начал куриться дымок.
– Именно. Я разговаривал с командором Ваймсом, а сейчас хотел бы осмотреть комнату, в которой было совершено преступление.
Вильям возлагал большие надежды на эту фразу. Она как будто содержала слова «и он позволил мне», хотя на самом деле этих слов в ней не было.
Капрал Шноббс принялся было озираться по сторонам, но потом вдруг увидел блокнот. И Отто. Самокрутка снова появилась у него в уголке рта.
– А, так вы из того новостного листка?
– Точно, – подтвердил Вильям. – Мы подумали, что жителям города будет интересно узнать о тех энергичных действиях, которые предпринимает наша доблестная Стража.