Правда
Шрифт:
Вдруг ему на глаза попалась Новая Контора.
— Харлегарли-юп? — взвыл он. — ЛайарррБ нип!Не желаете ли новостной листок, господа?
Господину Кнопу показалось, что последняя фраза, хотя и произнесенная тем же голосом, прозвучала как-то не совсем правильно. Как-то лишне. Кроме того, в отличие от остальных реплик, в ней наличествовал смысл.
— У тебя мелочь есть? — похлопав по карманам, обратился он к господину Тюльпану.
— Ты чё, ять, правда
— Всему свое место и время, господин Тюльпан. Место и время. Пожалуйста, господин.
— Десница тысячелетия и моллюск! — воскликнул Рон и добавил: — Премного благодарен, господа.
Господин Кноп развернул «Правду».
— Эта новомодная штуковина… — Он вдруг замолчал и уставился на листок. — «А Ты Видел Эту Собаку?» — прочел господин Кноп. — Вот дерь… — Он посмотрел на Рона. — И много ты таких листков продаешь?
— Соверен за пойло, я же грю. Много. Сотни.
У господина Кнопа снова возникло едва заметное ощущение того, что он слышит не один голос, а два.
— Сотни… — повторил господин Кноп и опустил взгляд на дворнягу.
Она была очень похожа на того пса, чье изображение отпечатали в листке. Впрочем, все терьеры похожи друг на друга. Только у этого был поводок.
— Сотни, — повторил господин Кноп и снова прочел короткую заметку.
Потом уставился в пространство.
— Похоже, у нас имеется план «Б», — сказал он еще через некоторое время.
Удаляющуюся Новую Контору проводили внимательным взглядом. Примерно с уровня земли.
— Уф-ф, похоже, что пронесло, — выдохнул песик, когда парочка скрылась за углом.
Старикашка Рон бросил пачку листков в лужу и выудил из глубин кармана своего бесформенного пальто холодную сосиску.
И честно разделил ее на три равные части.
[Анк-Морпоркская Правда
Истина Сделает Вас Свободно. Экстренно!
А ТЫ ВИДЕЛ ЭТУ СОБАКУ?
Награда 25$ за любую информацию]
Вильям долго сомневался насчет этого объявления, но Стража предоставила очень неплохой рисунок песика. Кроме того, пришел к выводу он, дружеский жест в данном направлении — это весьма неплохая идея. Если он окажется глубоко в беде головой вниз, потребуется кто-нибудь, кто сможет его из этой беды вытянуть.
Вильям переписал статью о патриции, добавив в материал факты, в которых был абсолютно уверен, хотя таких фактов насчитывалось очень немного. Но иначе он поступить не мог.
Сахарисса, в свою очередь, написала заметку об открытии «Инфо». Насчет данного материала Вильям тоже сначала сомневался. Но это ведь новости, а значит, их нельзя игнорировать. Более того, эта заметка помогала заполнить свободное место,
А еще ему понравились вступительные строки: «На Тусклой улице начал выходить потенциальный конкурент „Правды“, самого старого в Анк-Морпорке новостною листка, давно получившего читательское признание…»
— А ты научилась хорошо писать, — заметил Вильям, посмотрев на сидевшую напротив Сахариссу.
— Ага, — сказала она. — Теперь я знаю, что, увидев на улице голого мужика, нужно первым делом узнать его имя и адрес, потому что…
— Имена — это то, что нас продает, — вместе сней произнес Вильям.
Он откинулся на спинку стула и сделал глоток действительно ужасного чая, заваренного гномами. Буквально на миг возникло ощущение блаженства. «Странное слово, — подумал он. — Подобными словами описывают нечто совершенно бесшумное. Оно если и издает звуки, то они совершенно не вызывают раздражения, как, например, тихо плавящиеся на горячей сковороде меренги…»
Здесь и сейчас он был свободен. Новостной листок уложили в постельку, укутали одеяльцем, сказку на ночь прочитали. Дело было сделано.Разносчики, ругаясь и плюясь, уже начинали возвращаться за дополнительными экземплярами. Они раздобыли где-то тележки и детские коляски, чтобы быстрее развозить листки по городу. Конечно, где-то через час алчная отпечатная машина снова раззявит свою пасть, и ему опять придется толкать в высокую гору огромный камень, как тому герою… как же его звали?..
— Как звали того героя, которого приговорили толкать в гору камень, а камень с вершины все время скатывался обратно вниз? — спросил он.
Сахарисса даже не подняла голову.
— Он что, не мог тачку взять? — спросила она, с излишней яростью надевая на наколку бумажный лист.
По ее голосу Вильям понял, что ей еще предстоит выполнить какую-то неприятную работу.
— Над чем ты трудишься?
— Над отчетом о собрании анк-морпоркского Общества Реабилитированных Аккордеонистов, — буркнула Сахарисса, что-то быстро записывая.
— А с ним что-нибудь не так?
— Очень не так. С пунктуацией. Ее просто нет. Думаю, нам придется заказать еще один ящик запятых.
— Тогда почему ты этим занимаешься?
— Двадцать шесть человек упомянуты поименно.
— Как аккордеонисты?
— Да.
— А они не будут жаловаться?
— Им не обязательно былоуметь играть на аккордеоне. А еще на Брод-авеню случилась крупная авария. Телега перевернулась, и несколько тонн муки высыпались на землю, из-за чего две лошади в испуге встали на дыбы и перевернули груз сырых яиц, а потом опрокинулась еще одна телега, и на землю вылилось молоко из тридцати больших бидонов… Что скажешь о вот таком заголовке?