Правда

Ромиг Алеата

– Я не была с тобой, - прошептала она, - Мы не были вместе.

Его громкий на грани выдоха ответ был не читаем.

– Но сейчас… - Её губы коснулись его губ.
– Сейчас, я хочу быть с тобой … пожалуйста, Тони.

Одна из рук, которая удерживала её за талию, сейчас грубо схватила её распущенные влажные волосы, заставляя откинуть голову назад и выставляя напоказ тонкую шею. Его губы встретили мягкую кожу с равной силой. Шокирующий стон сорвался с её губ. Необузданная страсть Тони воспламенила, создавая незамедлительную вспышку жара, перекрывая любые

импульсы боли, исходящей от нежной кожи её головы. Его грубая щетина оцарапала её ключицу, а его голос отразился от стен номера как низкое рычание:

– Ты уверена?

Жаркая страсть свела её внутренности. На мгновение, дар речи был потерян. В конце концов, она простонала:

– Я уверена.

Он возобновил свой неумолимый штурм, обнимая её крепче, клеймя всё, что было перед ним. Его огонь поглощал всё на своём пути, страсть, у которой не было границ. Клэр никогда не чувствовала себя такой желанной; всё её тело жаждало его прикосновений. Когда он остановился, она увидела пламя в его чёрных глазах. Этот ад не был пугающим; он разжёг её желание. Его низкое рычание стало более требовательным.

– Ты моя.

Она поцеловала его колючую шею, слыша, также и чувствуя, рокот у задней стенки его горла. И снова он потянул её за волосы, приподнимая голову и окутывая её ароматом виски. Его ослепительная бездна поглощала Клэр, он требовал:

– Скажи это!

Её изумрудные глаза умоляли о понимании, выдавая неуверенность по поводу того, чего он хотел.

– Скажи, что ты моя, и больше ничья.

Вопреки его приказу и её мощному томлению, глаза Клэр сверкнули. Её голос откликнулся на его рычание:

– Да, Тони, ты мой, и больше ничей.

Она наблюдала. Искра проникла в его тёмный взгляд – вспышка света, только на мгновение до того, как темнота возобладала. Сквозь трещину в его фасаде доминирования, он ответил. Сначала шёпотом, а затем громче:

– Да… прекрасно могущественна и сексуальна, как ад.
– Клеймя её губы, он добавил, - И моя !

Внезапно, он поднялся, обхватил её запястья и потянул вверх, а потом и в спальню. Прежде, чем она смогла что-то сказать, мир сдвинулся. И она уже была на большой двуспальной кровати. Его голодный рот, закрывший её, сделал протесты невозможными. По правде говоря, это не входило в её план.

Как только Клэр стало трудно дышать, он сдвинулся к краю кровати. Начиная с её лодыжек, он проложил свой путь к её ранам. Каждое прикосновение высвобождало энергию, выпускало агрессию и обнажало любовь. Если она вздрагивала, он ласкал. Если она стонала, он поощрял. Каждым поцелуем, каждым прикосновением Тони напоминал Клэр о её желаниях. Весь окружающий мир был потерян …ушёл за грань восприятия. Он извлекал на свет мысли и желания, от которых она абстрагировалась. Его губы нашли такие места, от которых она отстранилась. Его зубы прикусывали точки, которые взывали к вниманию. Его длинные талантливые пальцы и умелый язык пробовали и мучили. Вскоре, Клэр обнаружила себя молящей о пощаде и в то же время, умоляющей о большем.

Это очень отличалось от того дня в квартире

или от её визита в Айову. Это отличалось от всего, что было до. Это было мощно, обжигающе и примитивно – безудержная чувственная страсть. Несмотря на то, что это началось с обладания, её кульминация стала объединением и примирением. Тони начал этот экстаз, но Клэр отвечала ему движением на движение. По правде говоря, ей тоже не нравились новости о нём с другими женщинами. Привлекательный собственник, доминирующий, любящий мужчина перед нею принадлежал ей. И хотя она не была готова связать себя обязательствами, она хотела всего, что он предлагал.

Когда они, наконец, сдались на волю сна, ни одно из желаний не осталось не выполненным.

***

На следующее утро в квартире Эмбер их встретила команда грузчиков, которая несла её вещи с четвёртого этажа в ожидающий их фургон, а затем и из фургона в самолёт Тони. Пока мужчины выносили вещи, прибыла почта Клэр.

Если бы она уже не была так напугана и готова к идее переезда в Айову, посылка, которую она получила, довела бы её до ручки. Это был большой, лёгкий, плотный, мягкий конверт из обёрточной бумаги, адресованный Клэр, подписанный от руки, подчерком, который Клэр не узнала, без обратного адреса. Она не хотела показаться параноиком; всё-таки, он был адресован: «Клэр Николс». Тем не менее, когда она открыла конверт, и маленькое жёлтое приданное для новорожденного выпало на пол с запиской, в котором просто говорилось: «Поздравляю».

Клэр испугалась, что упадёт в обморок. Тони просканировал посылку.

Они оба понимали, что это угроза, и целью была не только Клэр, но и их ребёнок. Тем не менее, безобидность презента не дала им ничего, что они могли бы отнести в полицию.

Тони схватил сумку Клэр, телефон, и сразу же вывел её из квартиры, усадив в арендованный им автомобиль.

– Мы едем в аэропорт. Даже если ты что-то забыла упаковать, всё можно дослать позже. Я не хочу, чтобы ты задерживалась здесь ещё хотя бы на минуту.

Клэр не выдержала, сев на пассажирском сиденье, она не смогла больше сдерживать слёз. Она не знала, чего ждать от будущего, но была уверена только в том, что ей нужно уехать из Калифорнии.

***

Как только они благополучно взлетели и взяли курс на восток, беспокойство Клэр начало уменьшаться. Лёжа на белом кожаном кресле, головой, устроившись на коленях у Тони, она закрыла глаза. Шум двигателей принёс умиротворение, как раз тогда, Тони пригладил её длинные волосы. Его слова удивили её.

– Клэр, всё это - моя вина. Прости.

Она села. Он выглядел постаревшим, не таким уверенным, возможно, даже напуганным.

– Что значит, это твоя вина?

– Тот человек, Патрик Честер. Он напал на тебя из-за меня.

– Это не твоя вина. Это из-за твоих денег. Это не твоя вина.
– Она коснулась его щеки.
– Я знаю, ты контролировал всё ранее, но я поняла почему. Я думаю о нашем ребёнке. Если бы могла, я бы никогда не позволила ему или ей покинуть поместье. Слишком много сумасшедших людей за его пределами.