Правдивая ложь
Шрифт:
Последнюю фразу Карл умышлено выделил, давая понять Филиппу, что Жирард – не последний человек в королевстве, и избавиться от него незаметно для окружающих не получится. Филипп понял намек и от злости заскрежетал зубами.
– И все же мы считаем, что захват Туниса сейчас будет большой политической ошибкой и приведет к огромным потерям, – продолжил Карл, отпустив посла и сказав ему, что даст свой ответ через несколько дней.
– Но, сир, – попытался вразумить Карла Жирард, – простите меня за вольность, но ведь это ВЫ настаивали на его завоевании.
– Тебе стоит поучиться придерживать свой поганый язык, –
– Мой мальчик, не надо ссориться, – вступился за графа Карл. – Граф де Сен-Мор абсолютно прав. Мы действительно желали покарать неверных псов за дерзость. Кроме того, без поддержки Туниса султану Бейбарсу будет тяжело защищать Египет и Сирию.
– Значит, мы пойдем на Египет? – уточнил Жирард.
– Не торопитесь, граф, – уклонился от прямого ответа Карл. – Вам и без нас известно, что силы войска сильно подорваны, впрочем, как и дух. Этому способствовали не только эпидемия и ночные вылазки неприятеля. Смерть нашего благочестивого брата, истовая вера которого воодушевляла крестоносцев, стала причиной уныния, овладевшего лагерем. К тому же болезни продолжают косить людей.
– Тогда тем более нам необходимо покинуть это гиблое место, – поддержал Жирар да Эдуард, сын английского короля Генриха III, одним из первых присоединившийся к походу.
– Я согласен с Его Высочеством, – кивком поблагодарил его Жирард за поддержку. – Но прежде нужно завоевать Тунис. Победа будет означать, что наши воины и доблестный король не зря погибли на этой негостеприимной земле.
– А сколько еще людей сложат головы, граф, защищая столь тактически неудобное и опасное место? – поинтересовался Филипп, повышая голос. – И кто будет оплачивать содержание этого дорогостоящего лагеря, граф? Молчите?.. Что ж, тогда мы считаем, что добились всего, чего хотели. Враг понял, что мы, франки, грозная сила, и с нами придется считаться. Мы считаем, что следует заключить с эмиром мирный договор на выгодных для нас условиях.
– Мы придерживаемся такого же мнения, – отозвался Карл, смерив Жирарда недружелюбным взглядом. – Добрососедские отношения очень важны для наших народов. Это приведет к процветанию наших земель… Хотя (тут мы согласимся с мнением наших предков) гарантия мира только тогда будет надежна, если топор войны закопать вместе с врагом.
– Простите, сир, за смелость, но мне кажется, они были правы, – угрюмо промолвил Жирард.
– Мы понимаем, что вы хотите нам сказать. Мир надежен только там, где условия его приняты добровольно… Но при этом мы уверены, что договор между нашими государствами, подкрепленный нынешней демонстрацией нашей силы, будет надежен.
– Но, подписав такой договор, мы нарушим свой долг, – в сердцах сказал граф, прекрасно понимая, что своими словами может вызвать гнев августейших особ, и это не замедлило случиться.
– Ваш долг, граф де Сен-Мор, – повиноваться нам и служить королевству, – властным тоном ответил Филипп.
– А еще мой долг – служить Господу нашему, – проговорил Жирард, отвечая прямым взглядом на пронзительный взор новоявленного короля. – И не исполнить мой долг перед ним означало бы для меня предательство, а может, даже и трусость. Ваш отец никогда не пошел бы на это.
– Теперь мы – король Франции, и нам решать, что есть долг, а что есть трусость.
– Сир, простите, что перебиваю вас, но я тоже считаю, что подписать договор с сарацинами сейчас – значит обмануть надежды многих воинов Креста, которые присоединились к нам во имя служения Господу, а не ради наживы, – вставил Эдуард, видя, как накаляется атмосфера.
Король Карл, понимая, что назревает конфликт, за которым может последовать раскол в армии крестоносцев, предпринял попытку примирить враждующие стороны.
– Ваше Высочество, – ответил Карл Сицилийский за Филиппа, – вы должны согласиться с нами в том, что силы армии сейчас подорваны, а боевой дух пострадал от всевозможных лишений и многочисленных испытаний, ниспосланных Богом. Мы потеряли слишком много славных воинов.
– Ваше Величество, вы, безусловно, правы, говоря про боевой дух, – согласился с ним Эдуард. – Но он еще более пострадает, если мы вернемся домой ни с чем.
Граф де Сен-Мор с благодарностью посмотрел на принца.
– Сир, – ободренный поддержкой Эдуарда, продолжил Жирард, – нарушая свой долг, мы тем самым отказываемся от святого дела обращения этих земель и всего мира в истинную веру.
– Граф де Сен-Мор, не стоит брать на себя смелость решать за весь мир, – гневно проговорил Филипп.
Непокорность вассала сильно возмущала его, и новоявленный король решил воспользоваться своей властью и поставить наглеца на место.
– Мы, король Франции, и король Обеих Сицилий (если позволите, дядя, мы скажем и от вашего имени) приняли решение, которое не только будет способствовать миру между народами Европы и Востока, но и поможет нам в дальнейшем вести войну за веру…
– Мой мальчик, ты поистине произнес мудрые слова, – согласился с ним Карл. – Итак, мы постановили: заключить мир с эмиром и прекратить кровопролитную войну. Завтра наша воля будет объявлена войску. Аминь!
Победоносно взглянув на расстроенное лицо Жирарда, Филипп злорадно улыбнулся.
– Все, Жирард, закончилась твоя власть, – тихо проговорил Филипп, вплотную подойдя к графу. – Мы не потерпим неповиновения. И если ты будешь плести интриги против нас, будешь уничтожен.
– Ваше Величество, я принял обет и поклялся вашему отцу положить свою жизнь на алтарь веры Христовой, посвятив ее освобождению Гроба Господня. И я не отступлю! Ваш отец этого хотел, значит, так и будет.
– Глупец! – прошипел Филипп, бледнея. – Ты еще горько пожалеешь, что пошел наперекор нам. С этой минуты мы не дадим за твою жизнь и денье [8] .
8
Денье – французская средневековая серебряная монета.
Гневно сверкнув глазами, он удалился. Посмотрев Филиппу вслед, Жирард глубоко вздохнул. Выполнить обещание, данное Людовику, будет ох как нелегко. В это время к нему подошел Эдуард, так горячо поддерживавший его в течение всего разговора. Увидев принца рядом, граф поклонился.
– Благодарю вас, Ваше Высочество, что встали на мою сторону.
– Я защищал свою точку зрения, граф, – пожал плечами Эдуард. – Я, впрочем, как и вы, только исполняю долг.
– Вы полагаете, есть шансы продолжить поход?