Шрифт:
О том, как возникла идея написать эту книгу
Кто такой Идл Айзман? Это дедушка жены моего двоюродного брата Саши, Алёны. Он был прекрасным сыном, отцом, замечательным дедом, чудесным прадедом. Обратите внимание на слово «был». Ещё три месяца назад, до того как я стала писать книгу по его дневникам, он сам лично вручил мне тетрадь и сказал: «Майечка, это тебе. Ты знаешь, что надо с ней делать…» А через три месяца его не стало. Ему было девяносто четыре года, из которых последние двадцать пять лет он прожил Израиле.
Когда в 80-е годы началась алия, то есть возвращение евреев на историческую родину, семья Айзманов быстро собралась и почти полным составом переехала на постоянное место
Да, именно так они и жили в съёмной трёхкомнатной квартире: дедушка Изя с женой бабушкой Асей, их дочь Ирочка с мужем Фимой, их внук Женя, их внучка Алёна с мужем, моим двоюродным братом Сашей, и сестра моей мамы, она же мама моего двоюродного брата, Дора. Всего ничего: восемь человек в трёхкомнатной квартире о шестидесяти метрах. Без балкона. То есть на каждого приходилось, слава Богу, аж по семь с половиной метров, считая кухню, ванную комнату и маленький коридорчик. В трёх комнатах через каждые полметра стояли кровати, но при всём при этом все обитатели израильской трёшки были абсолютно счастливы.
Хотите знать, почему они были счастливы? Потому что, во-первых, им было где спать, во-вторых, у них был большой холодильник, набитый всякой всячиной, и, наконец, потому, что все они были вместе. Ни ругани, ни скандалов, ни перебранок – ничего, что омрачало бы их совместное существование…
На голову этим восьмерым чудакам свалилась я, гостья из Литвы. Нужно отдать должное этой весёлой семейке: я сразу же стала там своей. И если бы я сообщила им радостную весть о том, что мы все переезжаем в Израиль, они бы, несомненно, искренне предложили: «Какие проблемы? У вас всегда есть где остановиться! Остановитесь у нас!»
С дедом Изей я подружилась сразу и навсегда. Долгими израильскими вечерами он читал мне свои дневниковые записи, а я пела ему песни. Я знала несколько песен на идиш, он слушал меня и плакал. Все слушали, а он один слушал и плакал. Слёзы лились из его добрых глаз независимо от того, какую песню я пела, весёлую или грустную.
Почему же я всё же решилась на написание этой книги, друзья мои?
Этим летом, после двадцати лет забвения, мы с Даником, нашим младшим сыном, полетели в Израиль. Когда я была там двадцать лет назад, Даника ещё и в проекте не было. В Фейсбуке между мной и нашими друзьями Геной Зигелем и Борей Смоляром завязалась переписка, и эти двое прямо-таки спровоцировали меня на приезд в Землю обетованную.
«А слабо тебе приехать в Израиль?» – спросил Генка.
«Ей слабо», – твёрдо и уверенно ответил ему Борька.
«А вот и нет!» – возмутилась
Тогда, в августе 2017 года, сидя в его комнате, плакала уже я, глядя на этого красивого старика с добрыми, умными и очень родными глазами. А он опять читал мне свои дневники. Эти большие тетради, обёрнутые в обычную газету, были все до последнего листа исписаны почти каллиграфическим почерком деда Изи. Не имею никакого представления, где он брал сведения, но все истории давно минувших дней потрясли меня до глубины души.
Листала тетради, вчитывалась в слова, и передо мной проплывали страшные картины гибели украинского еврейства во время Второй мировой войны, а если быть точной, то Великой Отечественной, ибо все, о ком было написано в дневниках, жили на территории бывшего Cоветского Cоюза.
Прощаясь с дедом Изей, я понимала, что это наша последняя встреча. И когда я собралась уходить, он остановил меня и, протянув одну из своих тетрадей, сказал: «Возьми на память!»
«Я не могу! Это ваше детище, ваша жизнь! Вы много-много лет писали эти истории!» – бормотала я в ответ, потрясённая тем, как запросто он отдавал мне своё творение, частицу своей души.
«Бери. Пригодится. Пусть она будет у тебя! Ты знаешь, что с ней делать…»
Мы с Даником поехали на Мёртвое море, где вечерами абсолютно нечего было делать, разве что лежать в уютном номере и смотреть кино. Мне ничего не оставалось, как взять тетрадь деда Изи, которую прихватила с собой, и начать чтиво. С первых же страниц дневника я осознала, что держу в руках страшный, но абсолютно бесценный дар. Тогда я поняла, почему дед Изя сказал мне «пригодится»: он доверил мне этот дневник, чтобы я поведала миру о том, каково было быть евреем в те годы, когда Земля стала адом, а большая часть моего народа обрела новое место жительства: на небесах. Это был не первый «Исход» евреев: сначала их водил по пустыне Моисей, потом ещё были исходы, но этот, последний, был, пожалуй, самым страшным из всех.
Дневниковые записи деда Изи не были литературными произведениями: это были правдиво изложенные факты гибели людей из маленького местечкового города Черняхов Житомирской области, с очень конкретными фамилиями и именами. Эти истории характерны для всех еврейских местечек довоенного времени, которые перестали существовать, были стёрты с лица Земли страшным, бесчеловечным чудовищем, именуемым «войной».
«Но ведь и я вовсе не писатель», – подумала я, читая дневник. В то время я только начинала только начинала писать книги после десяти лет написания пьес.
Так ведь и дед Изя не был писателем – скорее, он был библиографом: воспроизводить всё с такой точностью, по памяти, спустя много лет после описанных событий, помня имена, фамилии, даты, мог только уникальный библиограф. Идл Айзман вёл записи последние пятнадцать лет своей жизни.
«Авось вдвоём с дедом Изей мы как-нибудь, да справимся!» – подумала я, когда Алёна, его внучка, позвонила и сказала, что деда Изи больше нет.
Итак, я начинаю. Возможно, вам станет нестерпимо больно, и вы захотите отложить чтиво – отложите. Захотите вернуться – у вас всегда будет такая возможность. Если вам захочется плакать – плачьте: это будет плакать ваша душа. А если вы прочтёте, пропустите через себя эти удивительные истории никому не известных и давно забытых людей, а потом расскажете об этом своим детям, кто знает, может, мы и не дождёмся конца Света, который обязательно должен прийти, согласно пророчествам индейцев племени Майя. Он наступит, если Свет погаснет в людских душах… Эти дневники – своего рода проводники для нас к будущему без войн и страданий.