Правила бунта
Шрифт:
Дважды я спрашивала его, что случилось двадцать лет назад. Оба раза он молчал и так злился, погружаясь в угрюмую тишину, которая ревела в тихих помещениях нашего дома и эхом отражалась от стен в течение нескольких дней после этого. Я быстро поняла, что он никогда не расскажет мне свою тайну, даже если знает мою, и, подталкивая его, ничего не добьюсь.
Я следую за Дэшилом к запасному выходу, молясь про себя, чтобы он уже не отправился в лабиринт. Если да, то все кончено. Ни за что на свете не полезу в эту штуковину. Я заблудилась в нем в мою первую неделю в Вульф-Холле, блуждая по узким, обнесенным
Сначала думаю, что Дэшил ушел внутрь, потому что нигде его не вижу, но потом снова ловлю отблеск золота его волос, как рыбьей чешуи, сверкающей под поверхностью неподвижной воды, и поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как он исчезает, двигаясь вниз по склону к старой разрушенной часовне.
От здания почти ничего не осталось, только рушащийся фундамент того, что когда-то, по слухам, было очень величественным зданием. В самом высоком месте стены часовни доходят мне только до середины бедра. Иногда среди обломков можно найти небольшие старинные артефакты — старую, потрепанную непогодой книгу, пару древних очков для чтения, подсвечник — но большинство студентов оставляют брошенные безделушки среди заросшей травы, наполовину похороненные и забытые. Во-первых, часовня «под запретом» в самом строгом смысле этого слова. Последнее, что нужно директору Харкорту, чтобы сын генерала военно-морского флота, который валял дурака, застрял под плитой старой кирпичной кладки. Удовлетворение такого иска в мгновение ока обанкротит школу. Во-вторых, это место чертовски жуткое. Ветер здесь странно стонет в кронах деревьев. Воздух всегда кажется на пару градусов прохладнее, чем где-либо еще на территории Вульф-Холла.
Я надеюсь, что Дэш обогнет часовню и продолжит свой путь к искусственному озеру на границе леса, но он этого не делает. Парень идет прямиком к часовне, большими шагами преодолевая неровности стен, и не останавливается, пока не добирается до кладбища.
Сколько людей должно быть похоронено в одном месте, прежде чем место можно будет официально назвать кладбищем? Я никогда раньше не задумывалась над этим. На кладбище Вульф-Холла всего восемь надгробий, что поначалу кажется не так уж и много. Пока не вспомните, что это место всегда было школой, и, конечно, это ненормально, когда люди умирают в школе и остаются похороненными там.
Дэшил останавливается перед одним из надгробий и смотрит на него сверху вниз. Он встал перед самым изысканным надгробным камнем, украшенный резными завитками и цветами. Погода изрядно потрепала мрамор. То, что когда-то было белым, теперь приобрело тусклый оттенок желтого, а в трещинах и сколах его изношенной гладкой поверхности виднелся зеленый лишайник.
Я еще не решила, как буду поднимать вопрос о событиях, произошедших на вечеринке. Даже не знаю, как нарушить молчание и дать ему понять, что стою за ним, но…
— Тысяча девятьсот двадцать третий. Дико, да? — говорит Дэш вслух.
Я замираю. М-м-м… Он со мной разговаривает?
— Ей было семнадцать. Наш век. Элиза Монро Бишоп-Квотерстафф. — Парень присвистывает. — Черт. А я-то думал, у меня претенциозное имя.
Итак, Дэш знает, что я позади него. Его голос слишком громкий, чтобы он мог говорить сам с собой.
— От чего она умерла? — спрашиваю я.
Дэшил все еще не поворачивается ко мне лицом.
— Наверное, от скуки. Никаких сотовых телефонов и ноутбуков. Представь, что ты застряла здесь без Wi-Fi.
Когда, черт возьми, он собирается повернуться? Парень смотрит на что-то в своих руках, склонив голову набок, как будто прислушивается. Я не могу перестать смотреть на его затылок — на напряженные плечи и коротко выбритые волосы у основания черепа.
— Я могу вам чем-то помочь, мисс Мендоса? Или тебя внезапно охватила парализующая потребность узнать имена мертвых людей, похороненных на нашем заднем дворе?
Ублюдок. Неужели обязательно быть таким засранцем?
— Я пришла узнать, что произошло на той вечеринке. Половина школы говорит об этом.
— Ну… — Дэш откашливается и подносит ко рту то, что держит в руке. Солнечный свет отражается от потертой поверхности серебряной фляжки, когда тот пьет из нее. Отлично. Сейчас одиннадцать утра, а он уже напивается. Наконец парень оборачивается, его щеки пылают. Глаза дикие и яростные, выражение лица измученное, и я пытаюсь устоять перед внезапной атакой этих эмоций. — Они все могут пойти нахуй, — продолжает он. Его тон подразумевает, что я могу сделать то же самое.
Облака набухают на горизонте над верхушками деревьев, тяжелые, злые, цвета стали, обещающие дождь. Слабый порыв ветра проносится над маленькой долиной за часовней, взъерошив волосы Дэша. Он сдувает длинные пряди ему в глаза, скрывая их из виду, но я все еще чувствую давление его острого взгляда на меня. Я бы почувствовала такой взгляд даже в темноте, и у меня хватило бы здравого смысла бояться его. И давайте на чистоту. Я боюсь этого парня. У него есть сила, чтобы нанести ужасный ущерб. И уже знаю, что он это сделает. Так какого же черта тогда спрашиваю:
— Что с тобой? Что случилось?
Дэш в раздражении кривит губы. Убрав волосы с лица, парень прячет фляжку обратно в карман и очень медленно закатывает рукава рубашки до локтей.
— Мы десять минут поболтали на вечеринке, Карина. Я не обязан делиться с тобой всеми интимными подробностями своей жизни. Мои мысли не являются достоянием общественности.
Дело в том, что Дэш очень умен. Пугающе. Он может взглянуть на человека, открыть рот и заставить его почувствовать себя дерьмово менее чем за десять секунд. Ну и черт с ним. Я не позволю ему запугать меня. Стараюсь встретиться с ним взглядом и выдерживаю его.
— Мы сделали больше.
Он хмурится.
— Прошу прощения?
— Больше, чем поговорили десять минут на вечеринке. Ты поцеловал меня.
Улыбка на его лице возможно и самая красивая вещь, но она также может быть самой жестокой. Он делает шаг вперед, тихо смеясь, как будто над какой-то личной шуткой, в которую я не посвящена.
— Так вот в чем дело? В том, что я сунул свой язык тебе в глотку? Боже. Ты легко западаешь, да?
— О чем, черт возьми, ты говоришь? Я не запала…