«Правила бунтаря и застенчивой девушки»
Шрифт:
– Все в порядке. Ты сможешь провести у меня ночь.
Я едва улыбнулась. Мне следовало знать, что Бек никогда не назовет меня чудачкой.
– Думаешь, твоя мама мне разрешит?
Он пожал плечами:
– Я лишь скажу ей, что нам надо доделать проект, а твоя мать подберет тебя через несколько часов. К тому времени она будет спать, так что не заметит.
– А что насчет утра, когда я все еще буду там?
– У нее тренировка по теннису примерно в восемь, и она не вернется до полудня.
Я кивнула
Я бросаю быстрый взгляд на маму, интересуясь, как бы она чувствовала себя из–за того, что я провела ночь в доме мальчика, или если бы она узнала, что за годы я уже несколько раз так делала. Честно говоря, не думаю, что ей бы было до этого дело.
Я набираю номер Бека, скрещивая пальцы, чтобы его отец не разозлился, что я звоню. Иногда он может быть сварливым.
Четыре гудка, прежде чем Бек берет трубку.
– С каких пор ты так поздно не ложишься? – спрашивает он дразнящим тоном.– Думал, у тебя режим, чтобы освободить максимальное количество часов для учебы, или что–то типа того.
– У меня режим,– я отворачиваюсь спиной к маме, когда она меня пытливо изучает. – Но режим прервали.
Он вздыхает:
– Дай угадаю. С парнем номер двадцать семь покончено, или он громкий и надоедливый.
Он слишком хорошо меня знает.
– Да, на последнюю часть, – я искоса смотрю на маму. – Нет, на первую… Я не сомневаюсь, что она уже перевалила за число двадцать семь.
Морщинка формируется между бровей мамы:
– О чем ты ему говоришь?
Качаю головой:
– Ни о чем.
– Окей, – ее пристальный взгляд блуждает по дверному проему. – Я собираюсь проверить Билла. Скоро вернусь.
После того, как она выходит, я бреду к окну и закрываю глаза, меня омывает стыд. Хоть я и не сомневаюсь, что Бек меня не осудит, это не означает, что просить о помощи становится легче.
– Мне нужна услуга.
– Конечно, – с легкостью отвечает он. – Что случилось?
Я упираюсь головой в замерзшее окно.
– Мне нужно место, где я могу переночевать несколько дней.
– Зачем? Что случилось? – в его интонацию подкрадывается нервозность. – Этот приятель–бойфренд не пытался же забраться в твою комнату, как делал последний, да?
– Нет… Ну, он пытался, но только для того, чтобы выпроводить меня из дома, – тихо говорю я. – Вот почему мне нужно место, чтобы переночевать.
– Твоя мама позволяет ему выгонять тебя из дома? – он не кажется таким уж шокированным.
– Они не совсем меня выкидывают… – мои щеки горят от смущения. – Моя мама лишь спросила, могу ли я переночевать в машине, или переночевать у кого–нибудь из своих друзей несколько дней. На самом деле, мне не нравится спать в машине… поэтому я позвонила тебе, – я пожимаю плечами,
– Ну, я рад, что ты позвонила мне. Не хочу, чтобы ты спала в машине, особенно потому что твои соседи такие сумасшедшие. Мне просто жаль, что твоя мать обращается с тобой подобным образом. Ты заслуживаешь намного лучшего, Вилс, – он делает паузу. – Может тебе надо кому–то рассказать, что она выставляет тебя все время. Это не правильно.
– Все в порядке… я в порядке, – говорю я, на самом деле, не зная, что еще сказать. Конечно же, я знаю, что моя жизнь дома не нормальная, но может быть еще хуже. Она могла бы бросить меня к этому времени. – Итак, ты не против, если я останусь у тебя?
– Ты всегда можешь оставаться у меня. По правде, я хочу, чтобы ты мне пообещала, что больше никогда не будешь спать в машине. Всегда звони, если понадобится помощь.
– Это я могу, – я издаю напряженный вздох, вес на моих плечах ощущается чуть–чуть меньшим. – Спасибо. Ты самый лучший друг во всем мире.
– Ну, еще бы! – шутит он.– Когда ты выдвигаешься? Я организую пиццу или что–нибудь еще. Что думаешь?
Словно отвечая, мой желудок урчит, напоминая, что шкафы и холодильник пусты, из–за этого я снова пропустила ужин.
– Ты не обязан этого делать.
– Знаю, но я хочу. Кроме того, бьюсь об заклад, что ты пропустила ужин.
– Ты слишком хорошо меня знаешь.
– Это потому, что я – твой лучший друг. Если бы я тебя не знал, то был бы самым плохим другом во всем мире.
Крошечная улыбка формируется на моих губах, но удовольствие резко снижается, когда моя мама просовывает голову в мою дверь.
– Твой друг разрешил остаться? – спрашивает она, ее глаза ещё более воспалены, чем были ранее.
Я киваю, прикрывая телефон своей рукой:
– Да.
– Хорошо, – она заходит в мою комнату, чуть–чуть покачиваясь. – Ему стоит забрать тебя. Я сейчас не могу ехать за рулем.
Я хочу возразить, но абсолютно уверена, что она либо пьяна, либо под кайфом.
– Мои друзья не достаточно взрослые, чтобы водить.
– У них же есть родители, да? – спрашивает она, когда хватается за дверной косяк, чтобы сохранить равновесие.– Узнай, может они приедут, чтобы забрать тебя.
Я колеблюсь, не желая просить Бека о таком большом одолжении. Но оставаться в машине, тоже не кажется таким фантастическим.
– Пожалуйста, не усложняй, – ее затуманенные глаза умоляют меня понять. – Билл думает, что ты уже ушла, поэтому тебе надо уйти отсюда до того, как он узнает, что я ему соврала.
Слезы обиды жгут мне глаза, когда я прикладываю телефон к своему уху:
– Бек?
– Я слышал, – глухо произносит он. – Я уже еду с Тео на машине.
Дрожащий вздох срывается с моих губ, пока борюсь с потоком слез.