Правила для радикалов
Шрифт:
По мере появления более эффективных средств движение за гражданские права негров будет избавляться от этих декораций и заменять их новой моральной философией, соответствующей новым средствам и возможностям.
Объяснением будет, как это было всегда: «Времена изменились». Это и происходит сегодня.
Одиннадцатое правило этики средств и целей заключается в том, что цели должны быть сформулированы в общих терминах, таких как «Свобода, равенство, братство», «Всеобщее благосостояние», «Стремление к счастью» или «Хлеба и мира».
Уитмен
Гражданская война, которая велась как средство сохранения Союза, привела к концу рабства.
В этой связи следует помнить, что история состоит из действий, в которых одна цель приводит к другим целям.
Неоднократно научные открытия становились результатом экспериментальных исследований, направленных на достижение целей или задач, которые имеют мало общего с этими открытиями.
В работе над, казалось бы, незначительной практической программой получались крупные творческие базовые идеи. Д. К. Флюгель в книге «Человек, мораль и общество» отмечает, что: «…В психологии для нас не должно быть неожиданностью, если, работая со средством (например, излечение невротического симптома, открытие более эффективных способов обучения или снятия производственной усталости), мы обнаруживаем, что изменили своё отношение к цели (приобрели какое-то новое понимание природы психического здоровья, роли образования или места работы в жизни человека)».
Споры с самими собой на тему средств и целей характерны тем, кто принимают роль наблюдателя, а не действующего лица на поле боя жизни.
В книге «Йог и комиссар» Кестлер начинает с основного заблуждения — произвольного разграничения между целесообразностью и моралью; между йогом, для которого цель никогда не оправдывает средства, и комиссаром, для которого цель всегда оправдывает средства.
Кестлер пытается вырваться из этой самостоятельно сконструированной смирительной рубашки, предлагая, что цель оправдывает средства только в узких пределах.
Здесь Кестлер, даже в академическом варианте конфронтации с действием, был вынужден сделать первый шаг в русле компромисса на пути к действию и власти.
Насколько «узкие» эти пределы и кто определяет их — ключ к предпосылкам, которые обсуждались здесь.
Та личная безопасность, которую ищут сторонники святости средств и целей, находится только в лоне йогизма или монастыря, и даже там она омрачена отказом от морального принципа, согласно которому они помогают ближнему. Бертран Рассел в своей книге «Человеческое общество в этике и политике» заметил: «Мораль так сильно связана со средствами, что кажется почти аморальным рассматривать что-либо исключительно в связи с его внутренней ценностью.
Но, очевидно,
Соответственно, внутренняя ценность логически предшествует ценности средства».
Организатор, революционер, активист или называйте его как хотите, который стремится к свободному и открытому обществу, в этом стремлении опирается на комплекс высоких ценностей.
Эти ценности включают базовые моральные принципы всех организованных религий; в их основе — ценность человеческой жизни.
Эти ценности включают свободу, равенство, справедливость, мир, право на инакомыслие; ценности, которые были знамёнами надежды и тоски всех революций людей, будь то «свобода, братство, равенство» Французской революции, «хлеб и мир» русских, «лучше умереть стоя, чем жить на коленях» храброго испанского народа или «нет налогам без представительства» нашей революции.
Они включают в себя ценности нашего собственного Билля о правах. Если бы штат проголосовал за школьную сегрегацию или общественная организация проголосовала за то, чтобы не пускать туда чернокожих, и потребовала оправдания в силу «демократического процесса», то это попрание ценности равенства превратило бы демократию в проститутку.
Демократия — не цель; это лучшее политическое средство для достижения этих ценностей.
Средства и цели настолько качественно взаимосвязаны, что истинным вопросом никогда не был пресловутый: «Оправдывает ли цель средства?», — а всегда был: «Оправдывает ли эта конкретная цель эти конкретные средства?»
Пара слов о словах
Человеческие страсти перекинулись на все сферы политической жизни, включая её лексику.
Слова, наиболее часто употребляемые в политике, запятнаны человеческими обидами, надеждами и разочарованиями.
Все они нагружены народным осуждением, и их использование приводит к обусловленной, негативной, эмоциональной реакции.
Даже само слово «политика», которое, по словам Вебстера, означает «наука и искусство управления», обычно рассматривается в контексте коррупции.
Как ни удивительно, синонимы в словаре — «осмотрительный; предусмотрительный, дипломатичный, мудрый».
Такое же обесцвечивание происходит и с другими словами, преобладающими в языке политики, такими как власть, корысть, компромисс и конфликт.
Они становятся извращёнными и искажёнными, воспринимаются как нечто злое.
Нигде больше так ярко не проявляется превалирующая политическая безграмотность, как в этих типичных интерпретациях слов.
Вот почему мы вынуждены сделать паузу, чтобы сказать несколько слов об этих словах.
Власть
Закономерно возникает вопрос: почему бы не использовать другие слова — те, которые означают то же самое, но являются мирными и не вызывают столь негативных эмоциональных реакций?