Правила Дома сидра (Правила виноделов)
Шрифт:
— Ты, Гомер, я вижу, кое-что про эфир знаешь, — сказала она.
— По-моему, здесь его дают слишком много, — промямлил в ответ Гомер.
— В больницах не все так прекрасно, как многим представляется, — сказала Каролина. — И врачи далеки от совершенства, хотя мнят себя гениями.
— Точно, — кивнул Гомер.
У пятилетнего мальчугана, когда он очнулся, сильно болело горло. Ему не успели дать мороженого, чтобы подавить рвотный рефлекс, и его начало рвать.
— Надо теперь следить, чтобы рвотные массы не попали в дыхательное горло
— У тебя что, Гомер, отец был врач? — спросила Каролина.
— Не совсем, — замялся Гомер.
И сестра Каролина познакомила его с молодым врачом д-ром Харлоу, отращивающим челку в борьбе с белесым вихром, который торчал над его узеньким лбом. Эта челка торчала как козырек, и он, казалось, настороженно поглядывает из-под нее.
— Ах, это тот Гомер, специалист по наркозу? — сказал д-р Харлоу фальшивым голосом.
— Я рос в сиротском приюте, — объяснил Гомер. — Мне приходилось помогать в больничном отделении.
— Но эфир-то ты, конечно, сам никогда не давал, — уверенно предположил д-р Харлоу.
— Никогда, — кивнул Гомер. И так же, как д-р Кедр, лгавший совету попечителей, обнаружил, что лгать неприятным тебе людям — большое удовольствие.
— Не задавайся, пожалуйста, — сказала Кенди Гомеру в машине по дороге домой. — Тебе это не идет. Да и д-ра Кедра можешь нечаянно подвести.
— Когда это я задавался? — спросил ее Гомер.
— Конечно, пока еще не задаешься, — согласилась Кенди. — Но и дальше, пожалуйста, веди себя осторожнее.
Гомер нахмурился.
— И не хмурься, — сказала Кенди. — Тебе это не идет.
— Я не хмурюсь, я просто надеюсь и жду, — сказал Гомер. — Сама знаешь.
Он высадил ее у дома, стоявшего над садком с омарами, хотя обычно заходил ненадолго поговорить с Реем. Гомер ошибся, раздражение Кенди объяснялось не холодностью к нему, а смятением чувств.
Она хлопнула дверцей, обошла машину и жестом попросила Гомера опустить стекло. Нагнулась, поцеловала его в губы, обеими руками растрепала волосы, откинула назад голову и вдруг сильно укусила Гомера в шею. Откинувшись, она ударилась головой о раму дверцы; глаза у нее влажно блестели, но слез в них не было.
— Ты думаешь, мне очень легко? — сказала она. — Думаешь, я тобой играю, да? Думаешь, я знаю, кто мне дороже — ты или Уолли?
Гомер вернулся в больницу; ему нужна была сейчас работа потруднее, чем травить мышей в саду. Опять наступил этот чертов сезон борьбы с мышами. Яды, отрава — он их терпеть не мог!
Как раз в это время в больницу привезли раненного в драке матроса с военно-морской базы в Киттере, где теперь работал Рей Кендел. Кое-как остановив кровь самодельным жгутом, его дружки долго колесили в поисках больницы и наконец, когда уже нормированный бензин был на исходе, подъехали к кейп-кеннетской, не заметив по дороге с полдюжины больниц, расположенных гораздо ближе к месту драки. Нож, вошедший между большим и указательным пальцами, раскроил ладонь почти до запястья. Гомер помог сестре Каролине промыть рану стерилизованной водой с мылом. И машинально, по привычке, приобретенной в приюте, стал давать указания сестре Каролине.
— Измерьте давление на другой руке, — командовал он. — Жгут наложите на повязку… — И добавил, заметив удивленный взгляд Каролины: — Чтобы не повредить кожного покрова. Жгут ведь должен оставаться на руке не меньше получаса.
— С твоего позволения, Гомер, давать указания сестре Каролине буду я, — вмешался д-р Харлоу.
И он, и сестра Каролина взирали на Гомера так, как если бы у них на глазах у кошки или собаки прорезался дар речи или Гомер мановением руки остановил текущую из раны кровь не хуже резинового жгута, наложенного Каролиной по его указанию.
— Совсем неплохо, Гомер, — все-таки похвалил Харлоу.
Гомер с интересом наблюдал за его действиями — укол пятипроцентного новокаина в рану и последующее зондирование. Нож вошел со стороны ладони, предположил Гомер. Ему вспомнилась «Анатомия» Грея и эпизод из фильма, который он смотрел с Деброй: офицер-кавалерист был ранен в руку стрелой, к счастью, не задевшей нерв, который заведует движением большого пальца. Гомер обратил внимание, что матрос двигает этим пальцем.
Д-р Харлоу тоже на него смотрел.
— Здесь проходит очень важный нерв, — медленно проговорил он, обращаясь к матросу. — Тебе повезло, что он цел.
— Нож его не задел, — подтвердил Гомер.
— Верно, — кивнул д-р Харлоу, отрывая взгляд от раны. — А ты откуда знаешь? — спросил он Гомера, который двигал своим большим пальцем. — Значит, ты не только специалист по наркозу? — прибавил он все тем же фальшивым голосом. — И про мышцы тоже кое-что знаешь?
— Только про эту, — сказал Гомер. — Я читал иногда «Анатомию» Грея. Просто так, для удовольствия.
— Для удовольствия? — переспросил д-р Харлоу. — Так ты, наверное, и в сосудах разбираешься. Скажи, какой сосуд здесь кровит?
Гомер почувствовал, как его руки коснулось бедро сестры Каролины; прикосновение было дружеское; Каролина тоже недолюбливала д-ра Харлоу. Забыв предостережение Кенди, Гомер не сдержался и ответил:
— Тот, что ответвляется от ладонной дуги.
— Очень хорошо. — В голосе д-ра Харлоу прозвучало явное разочарование. — Ну и что ты посоветуешь делать?
— Наложить шов номер три.
— Абсолютно точно, — сказал д-р Харлоу. — Но это уже не из «Анатомии» Грея.
И он показал Гомеру, что нож повредил глубокие и поверхностные сгибательные сухожилия пальца.
— Куда они идут? — опять спросил д-р Харлоу. — К указательному пальцу.
— Надо сейчас заниматься обоими сухожилиями?
— Этого я не знаю, — сказал Гомер. — Я вообще про сухожилия знаю мало.
— Удивительно! — воскликнул д-р Харлоу. — Сшить надо только глубокое сухожилие, — объяснил он. — Придется зашивать шелком 0-два. Вообще-то для сухожилий нужна более тонкая нитка.