Правила Дома сидра (Правила виноделов)

Ирвинг Джон Уинслоу

— «Делай дело или слезай с горшка», — услыхал Гомер его голос. (Вдох — выдох.)

— Прошу прощения, — сказал д-р Кедр, увидав возле кровати Гомера. Слишком порывисто сел; голова была легкая, комната перед глазами плыла. — Прошу прощения, — еще раз повторил он.

— Все в порядке, — сказал Гомер. — Простите, что разбудил вас.

— Рифмуется с «писк», — повторил Уилбур Кедр свою странную фразу.

В заставленной провизорской влажный ватный шарик посылал во все стороны пахучие позывные.

— Садись,

Гомер, — сказал д-р Кедр, видя, что тот уже сидит. Как ему хотелось, чтобы именно сейчас голова была свежая, ведь предстоит очень важная беседа с мальчиком. Гомер ждет нагоняя не вообще, а в точных и ясных словах. Но д-р Кедр не мог сейчас говорить точно и ясно.

— Вандализм! — воскликнул он. — Порнография!

Ничего себе начало, мелькнуло у него в голове. Гомер сидел на краю кровати и покорно ждал. Д-р Кедр вдохнул, как ему казалось, чистого воздуха; но запах эфира был так силен, что вгонял в сон и зажигал звезды на потолке провизорской.

— Вандализм, Гомер, это одно, — продолжал д-р Кедр, — а порнография совсем другое.

— Точно, — ответил Гомер, с каждой минутой взрослея, набираясь опыта.

— Впрочем, для наших отношений, Гомер, более важно другое — ты утаил от меня правду. Верно?

— Да, — ответил Гомер.

— Прекрасно, — сказал Кедр. Звезды на потолке заблестели так ярко, что он подумал, уж не под ночным ли небом они беседуют. Он откинул голову назад, подальше от паров эфира, потерял равновесие и упал на подушку.

— Вы хорошо себя чувствуете? — забеспокоился Гомер.

— Прекрасно! — от души воскликнул д-р Кедр. И вдруг засмеялся, никогда еще Гомер не слышал, как д-р Кедр смеется. — Послушай, Гомер, — наконец начал он свое наставление, время от времени прерывая его смешком. — Ты уже так вырос, что можешь разрушить дом и мастурбировать, глядя на фотографию женщины, сосущей пенис у пони. Значит, ты вполне можешь быть моим ассистентом.

Эта мысль показалась ему такой забавной, что он зашелся от смеха. Гомеру тоже это показалось смешным, и он несмело улыбнулся.

— Ты понял, что я хочу сказать? — Д-р Кедр заболтал ногами в воздухе, наблюдая, как над ним плывет небосвод, усеянный звездами. — Я буду учить тебя хирургии, — крикнул он, что вызвало у обоих теперь уже пароксизм смеха, даже слеза прошибла. — Обучу всем тонкостям акушерства, — продолжал д-р Кедр.

Гомер тоже упал на постель, рядом с Кедром.

— «Работа Господня» и «работа дьявола», Гомер, — это ведь две работы! — кричал д-р Кедр.

Гомер от смеха даже закашлялся. И чуть не упал с койки, когда Кедр, как волшебник, извлек откуда-то ту самую фотографию и помотал ею у него перед носом.

— Ты уже такой большой, что тебя интересуют подобные вещи, — сказал он. — Значит, ты можешь делать любую работу взрослых!

Это была соломинка, способная сломать спину верблюду. Д-р Кедр сунул

фотографию Гомеру, не то, изнемогая от хохота, уронил бы ее на пол.

— Слушай меня, Гомер! Ты пройдешь университетский курс медицины, не окончив даже средней школы! — прорывались сквозь смех слова.

Это показалось Гомеру особенно забавным, но д-р Кедр вдруг посерьезнел и вырвал фотографию.

— Посмотри вот на это, — сказал д-р Кедр. Оба сели на край койки, и Кедр положил фотографию себе на колено, крепко ее придерживая. — Я тебе сейчас покажу, чего ты не знаешь, — продолжал он. — Смотри вот сюда. — Он показал на косу, едва различимую в тени пони. — Что это? — спросил он Гомера. — Юность! Вам всегда кажется, что вы знаете все, — произнес он укоризненно.

Гомер уловил новый тон в голосе д-ра Кедра и стал вглядываться в эту часть снимка, на которую раньше не обращал внимания. Наверное, какое-то пятно на ковре, возможно кровь, вытекшая из уха женщины.

— Ну? — спросил д-р Кедр. — Это не «Давид Копперфильд» и не «Джейн Эйр». В них нет того, что тебе необходимо знать, — почти с издевкой проговорил он.

Медицинский уклон в разговоре укрепил догадку Гомера, на снимке наверняка кровь. Что еще может увидеть врач в этом загадочном пятне?

И он сказал:

— Кровь! У женщины из уха идет кровь.

Д-р Кедр подбежал с фотографией к провизорскому столу.

— Кровь? — переспросил. — Кровь! — опять взглянул на фотографию. — Это не кровь, дуралей! Это — коса!

Он еще раз показал фотографию Гомеру. И больше никогда в жизни Гомер этой фотографии не видел, хотя сам доктор потом часто на нее смотрел: он хранил ее среди страниц «Краткой летописи Сент-Облака» и смотрел на нее не из похотливого интереса, а потому что она напоминала ему о женщине, которой он дважды нанес обиду. Спал с ее матерью в ее присутствии и не оказал медицинской помощи, на которую она была вправе рассчитывать. А то, что она напомнила о себе такой фотографией, только делало острее осознание ошибок. Д-р Кедр предпочитал именно такое восприятие своих ошибок.

Он был суров не только к другим.

Он и за Гомера взялся сурово, если вспомнить, под какие раскаты смеха был начертан план обучения. Дело нешуточное — приобщить юнца к их работе. Хирургия, акушерство, обычные роды и даже «Р-К» — все требовало углубленного и длительного обучения.

— Ты думаешь, Гомер, большое геройство — смотреть на женщину с пенисом пони во рту? — сказал на другой день д-р Кедр на свежую голову. — Тебе уже пора заниматься чем-то более серьезным. Возьми-ка вот это. — С этими словами он протянул Гомеру сильно потрепанную «Анатомию» Грея и прибавил: — Внимательно изучи все, что там есть. Заглядывай в нее три, даже четыре раза в день. И еще вечером перед сном. Забудь пенис пони и займись анатомией.