Правила Реннера
Шрифт:
Я снова стреляю в него взглядом.
— Как только я выйду отсюда, я присоединюсь к тебе.
— Нет, — произносит друг со вздохом. — Только не с такими ранами. Ты закончил, Адам. Поправляйся и заканчивай колледж. Добейся чего-нибудь в жизни, что не потребует от тебя носить оружие. Расслабься и наслаждайся жизнью. Найди себе жену.
До одиннадцатого сентября я планировал получить диплом о среднем образовании. Я хотел преподавать и, возможно, попасть в административную часть, как моя мама. Она была заместителем директора в средней школе Брауна, где я учился, в
— Мы будем поддерживать связь, — заверяет он меня. — Я приеду на Рождество.
Я стискиваю зубы и киваю.
— Не пропадай. И, Те?
— Да?
— Я всё ещё в долгу перед тобой.
Он широко улыбается мне.
— Не волнуйся, хромоножка, я припомню об этом дерьме в один прекрасный день.
И с этими словами я смотрю, как мой лучший друг уходит.
Глава 1
Адам
Наши дни
— Я этого не делал. — Зейн Маллинс сидит, развалившись, напротив меня, ухмыляясь. Я знаю, что этот ублюдок сделал это, потому что так показывает камера.
— Порча школьной собственности — это основание для исключения, — говорю я с тяжёлым вздохом.
Он проводит пальцами по своим растрёпанным чёрным волосам и пожимает плечами.
— Я всё равно не люблю ходить в школу. Хокинс — мудак.
— Не ругайся, — ворчу я. Но он прав. Джейк Хокинс — мудак. Но он баскетбольный тренер этой школы и ценится большинством людей в этом городе. — Порча школьной собственности в восемнадцать лет означает, что у нас есть основания для твоего ареста.
Это привлекает внимание парня.
Он садится, уже не сутулясь, и хмурится.
— Мужик, не будь таким.
Я поправляю галстук, прежде чем встать.
— Ты не можешь писать оскорбительные заявления на двери кабинета тренера Хокинса. И точка. Или на чьей-либо двери, если уж на то пошло.
— Значит, всё так просто? Вы собираетесь позвонить шерифу Макмахону и посадить меня в тюрьму? — требует он, его тон усиливается от гнева.
Я потираю свою небритую челюсть и смотрю в окно. Мы вернулись с рождественских каникул три дня назад, и Зейн уже на моём радаре. Этот парень остаётся в моём офисе, и по какой-то причине я продолжаю давать ему шансы.
— Зейн, ты не можешь продолжать делать это и оставаться безнаказанным.
— Всё равно, чувак, — ворчит он.
На краткий миг его жёсткие черты смягчаются. Он тот самый парень, который три года назад привёл баскетбольную команду к чемпионату, несмотря на то, что был новичком. Однако в следующем сезоне он сломал ногу, и его баскетбольная карьера на этом закончилась. Исчез улыбающийся, спортивный парень. Теперь у нас есть этот горький ублюдок, который живёт, чтобы терроризировать всех, особенно
— И что ты предлагаешь мне делать?
При этих словах он закатывает глаза.
— Вы же директор. Делайте, что хотите.
Мой телефон жужжит в кармане, но я игнорирую его, размышляя над тем, что хочу сделать. Он нуждается в руководстве. Малыш всё крутится и крутится. Мне нужно остановить это.
— Сиди тихо, — приказываю я, выходя из кабинета.
Лия Комптон, моя секретарша, сияет, когда я высовываю голову из двери.
— Чем могу помочь, сэр? — она немного выпячивает грудь, но я не обращаю на неё внимания. Лия флиртует со мной уже пять лет, с тех пор как пришла работать в Среднюю Школу Браун. Я никак не отвечаю на её заигрывания, потому что она замужем, чёрт возьми.
— Ты можешь передать Керри зайти ко мне? Скажи ей принести досье Зейна Маллинса.
При упоминании нашего нового методиста, Керри Боуден, её улыбка исчезает.
— Конечно.
С тех пор как Керри наняли, Лия ведёт себя так, будто она представляет угрозу всему, что, по её мнению, может произойти между ней и мной. Правда в том, что ни одна из них не является угрозой. Я не встречаюсь с замужними женщинами, и я не собираюсь встречаться со своими сотрудницами. Полная жопа для обеих женщин.
Пока мы ждём, я сажусь, не обращая внимания на жгучую боль в бедре и под коленом. Эти ранения были одним из самых страшных дней в моей жизни. Не проходит и дня, чтобы я не помнил.
— Откуда у тебя эти шрамы? — спрашивает Зейн необычно мягким голосом.
Я поднимаю глаза и вижу, что он смотрит на левую сторону моего лица. Они в основном не заметны. На первый взгляд можно было подумать, что это шрамы от прыщей или чего-то в этом роде. Каждый день я ношу с собой ещё одно напоминание о том роковом дне. Когда моё лицо было изуродовано грязью и камнями. Плоть испещрена и неровная, но розовый цвет давно поблёк. Я могу отрастить бороду на щеках, если захочу и скрыть, как делал много лет назад. Теперь мне на это наплевать.
— Афганистан, — отвечаю я.
Его брови удивлённо поднимаются.
— Ауч.
Я натянуто улыбаюсь ему. Дверь в мой кабинет открывается, и входит Керри. Сегодня на ней облегающая юбка-карандаш и струящаяся белая блузка, которая подчёркивает её пышную грудь. Её светлые волосы были скручены в тугой пучок, а из-за очков в чёрной оправе, она выглядит как горячая библиотекарша. Она хорошенькая, надо отдать ей должное, и если бы я встретил её в баре или ещё где-нибудь, пригласил бы её на свидание. Но она работает на меня, и я, блядь, не бегаю по свиданкам.
— Добрый день, директор Реннер, — приветствует она, её щеки на мгновение порозовели, прежде чем она посмотрела на Зейна. — Мистер Маллинс.
Он смотрит на её сиськи достаточно долго, поэтому она поднимает файл, чтобы заблокировать его взгляд.
— Присаживайся, — приказываю я и указываю на стул рядом с самым большим нарушителем спокойствия в нашей школе.
Она садится на край сиденья и вежливо улыбается в сторону Зейна.
— Чем я могу вам помочь?
— Как его оценки?