Правила русского шамана
Шрифт:
Дарья снова выглянула в окно. Мужик развалился на лавочке, явно не собираясь уходить.
– Может быть, не всё так плохо… – принялась успокаивать себя девушка. – Вдруг это негласная стража от друзей из охранного.
Дарья пожала плечами и отправилась в большую комнату. В квартирке она служила прихожей, кухней и гостиной. Состояние колдуна почти не изменилось. Он по-прежнему лежал недвижимый. Дышал тихо, едва ощутимо. Его волосы поседели до самых кончиков, зато на коже выступил легкий румянец.
– Что скажешь, Муся? Выкарабкается? – спросила девушка.
Рысь подошла к кушетке и положила свою голову на грудь колдуна. Так она посидела минуту, потом поднялась и неуверенно помотала
– Вот и я не знаю, – отвечала Дарья.
Затем девушка осмотрела оставленную хозяйкой квартиры провизию. На этот раз Прасковья Валентиновна угодила как нельзя лучше. Дарья затопила печку и поставила греться бульон для колдуна, а сама принялась за холодное жаркое.
Пчела появилась позже, когда девушка кормила раненого супом из ложечки. Полосатое насекомое вылетело из спальни. И тут же шершень спикировал на нее, ухватил челюстями и замахнулся смертоносным жалом.
– Стеша, фу! – скомандовала Дарья Муромская.
Питомица выпустила жертву. Недовольно жужжа, сделала круг по комнате и села на раму зеркала. Пчела опустилась на край кушетки, пошевелила лапками, взмахнула крылышками. Как будто проверяла, всё ли на месте. Убедившись, что цела, она поднялась в воздух и подлетела к самому лицу девушки. Стеша сделала предупредительный круг под потолком. Но пчела уже полетела в сторону коридора и на полпути зависла в воздухе. Дарья пошла следом за ней. Тогда полосатая гостья направилась дальше, а потом нырнула под массивную, крашенную белой масляной краской дверь. Девушка прихватила со столика кобуру, вытащила из нее револьвер и только после этого решилась выйти из квартиры. Оказавшись на лестнице, она быстро огляделась. На верхнем пролете в углу явно кто-то был.
– Что ж вы так негостеприимно встречаете, Дарья Глебовна? С оружием на изготовку! – Железняков вышел из тени.
Начальник охранного приказа улыбался, но взгляд у него был настороженный, цепкий.
– Привычка егеря, – отозвалась Муромская. – Как говорится, незваный гость хуже некроманта…
– Кстати, о вашем госте, – ловко перевел тему Евстратий Павлович. – Он подозревается в заговоре против самого царя-батюшки! Вы кого укрывать вздумали, Дарья Глебовна?
– Что-то вы путаете, милейший Евстратий Павлович, – Муромская сделала удивленное лицо. – Ко мне только папенька с визитом собирался. Да всё запаздывает. Застрял он в лесах за Окой. Там у них верховный шаман помер, а нового откудова взять?
– Вы мне зубы-то не заговаривайте, Дарья Глебовна! Дело у нас державной важности. Так что сроку вам даю до завтра, чтобы гостя вашего нам выдать. Иначе объявим штурм. Колдуна сцапаем, а вас сошлем куда-нибудь в Самарканд, где деревца ни единого. И кошку вашу в зоосад сдадим, детишкам на обозрение! Так что думайте!
Евстратий Павлович снял шапку, откланялся и неспешно пошел вниз по лестнице. По правде сказать, Железняков отсрочил штурм отнюдь не из жалости к Дарье Муромской и Мусе. Начальнику охранного приказа вообще не хотелось лезть в эту историю с политикой и некромантией. И тем более писать отчеты об аресте своих сотрудников. Благо, боярин Морозов и словом не обмолвился о причастности Дарьи. С его слов, иноземный колдун сам напал на него и травил дикими кошками. Распухшему глазу Михаила Всеволодовича было не укрыться под черной повязкой. Так что Железняков легко опознал укус насекомого, после чего тут же все понял про Муромскую. Теперь Евстратий Павлович хотел разрешить проблему как можно деликатней и с минимальными потерями для охранного приказа.
Дарья, вернувшись в квартиру, об этом не думала. Она обняла рысь за шею и расплакалась. Очень жалко было Мусю. Не сможет она жить в зоопарке, одна, без хозяйки. А поделать ничего нельзя!
– Если что, спрячешься в подвале, – утерев слезы, сказала девушка. – Тебя будут искать на крыше, не под землей.
Муся отрицательно повертела головой и уткнулась мордой в лицо хозяйки.
21
Русалки в Сокольниках
Ближе к вечеру в северо-восточных пригородах Москвы начало твориться странное. Стоило кому из крестьян или огородников отвернуться, как тут же бац! И прямо посреди участка вырастал раскидистый дуб или белая береза. Также неожиданно появлялись колючие кусты ежевики. Эти сразу же приводили друзей, заволакивали всё вокруг, не пущали к деревьям мужиков с топорами. Потом стали замечать зверей: медведей, волков, оленей. Зайцы и белки тоже участвовали в наступлении на Москву, но из-за скромных размеров не привлекали к себе внимания. Крестьянская скотина редко присоединялась к походу. Только черная корова Ночка невозмутимо шествовала рядом с крупным медведем и поглядывала на животных, оставшихся в стойлах, с явным превосходством.
Боярин Кучеряка, хозяин всех этих огородов, вынужден был отправиться в столицу с жалобой на бесчинства шаманов и лесников. Он надеялся предъявить иск о порче имущества державным ведомствам – тайному или лесному приказу. Мужики пахари и огородники побросали работу, собрались на опушке нового леса, щелкали семечки, с умным видом обсуждая тонкости политики и шаманской науки, которые по их разумению и вызвали нынешний лесной беспорядок. Деревенские бабы судачили же о том, как бы не привела нынешняя аномалия к пьянству и мордобою. Правда, сами первые переругались.
В то время Оливия Гримгор была еще далеко от Москвы, в месте разлива Яузы. Девочка пребывала в странном, неведомом ей состоянии. Ее переполняла сила. Оливия ощущала, как течет жизнь через зверей, птиц, траву и деревья. Она как будто стала душой огромного единого организма, растянувшегося на добрую сотню верст с северо-востока на юго-запад. Оливия не чувствовала голода и усталости. Ее тело ни в чем не нуждалось, а вот нервы истончились и были натянуты как струна. Девочка не осознавала, как тяжело ей дается душевное единение со всей дикой живностью. Хотя было о чем задуматься. Пересекая Клязьму, Оливия столкнулась с рыбаком. Мужик выкинул в речку остатки обеда – хлебные крошки, яичную скорлупу, огрызок яблока. Новоиспеченную русалку взбесил плавающий над головой мусор. Она пустила по речушке высокую волну и выкинула рыбацкую лодку на берег.
– И чтоб больше не мусорил! – строго сказала девочка.
Воды усилили ее голос, так что прозвучало устрашающе.
Бродячий лес добрался до Сокольнического парка за полночь. Горожан там уже не было, а сторож видел на своем веку шаманство и похлеще. Так что подопечные Оливии распространились по парку, не встречая никакого сопротивления. Вот под влияние юной шаманки попала стая бездомных псов. Оливия ощутила целый ворох почти человеческих чувств. Немного испугалась этого, отпустила собак и отправилась дальше к жилым кварталам. Девочка чувствовала, что папа рядом. Она направила всю свою силу в болотную сову и полетела в город. Смотреть огромными глазами ночной птицы было ужасть как неудобно. Они замечали всё! Сознание металось от одной малозначительной детали к другой. Но Оливия держалась. Сова преодолела Сокольнический Вал и Огородную улицу, а потом нырнула вниз к невзрачному четырехэтажному домику. От резкого маневра у девочки закружилась голова. Через мгновение она заглянула в окно и увидела своего отца на кушетке. Его держала за руку миловидная, коротко стриженная девушка.