Правила соблазнения
Шрифт:
– Я отлично понимаю всю сложность нашего положения, – продолжала Анна. – Но если мы сплотимся, я не сомневаюсь, что…
– Сплотимся? Против чего? Против какой-то эфемерной угрозы? Или против тебя? – Симон, усохший дряблый старичок, яростно стукнул набалдашником трости об стол, привлекая общее внимание. Даже Ванс вынырнул из своих мыслей и повернулся к буяну.
Симон работал в «Ваверли» так давно, что никто уже не помнил тех времен, когда он появился, а некоторые даже утверждали, что он присутствовал, когда в фундамент сто пятидесятилетнего здания
Но сейчас Симон просто исходил от негодования, да и вообще выглядел так, словно его удар вот-вот хватит.
– Ничего подобного не случалось, пока мы не позволили встать у руля женщине!
– Да бог ты мой, – бросил себе под нос Ванс. Порой старая гвардия забывала, что они живут в новом мире, где женщины сидят дома лишь по собственному желанию.
– Не слишком конструктивное замечание, – заметила Анна, и Ванс прибавил ей еще пару очков за терпение. На ее месте он отобрал бы у старика трость и выкинул ее куда подальше.
Наблюдая, как Вероника с Эдвиной яростно бросились в защиту гендиректора, Ванс снова закатил глаза, а потом перевел взгляд на пустое кресло, принадлежавшее его дяде, Рутфорду Ваверли, жалея, что сейчас не может узнать его мнения. Но с тех пор, как его отец, Эдвард, разругался с братом, тот и слышать не хотел про аукцион, да и сам Ванс с ним почти не общался.
Но прямо сейчас он бы не отказался от беспристрастного мнения.
– Нравится нам то, что происходит, или нет, – спокойно продолжила Анна, заставляя всех разом замолчать, – но сложилось определенное положение, и мы не можем его игнорировать. Если Далтон Ротшильд хочет нас захватить, мы все должны внимательно смотреть по сторонам, отыскивая малейшие следы предательства. Как не неприятно мне это говорить, но вполне возможно, что в наших рядах завелся шпион.
Ванс снова задумался о своей новой помощнице. Что же в действительности он про нее знает?
Четвертый этаж так разительно отличался от всего остального здания аукциона, что вполне мог бы располагаться на другой планете. Тогда как на всех прочих этажах царила степенная элегантность, здесь в глаза сразу же бросались яркие стены, а в воздухе витали ароматы мелков, печенья и молока. В рабочих помещениях стояла благоговейная тишина, сходная с той, что бывает лишь в храме, здесь же повсюду звенел смех.
Каждый раз, ступая на этот этаж, Шарли мысленно благодарила руководство «Ваверли» за заботу о сотрудниках. Если бы ей пришлось оплачивать детскую комнату из собственного кармана, она никогда бы не сумела скопить деньги на квартиру с двумя спальнями, куда они с Джейком недавно переехали. И это если забыть о том, что каждую рабочую минуту она бы умирала со страха, боясь, как бы с ее малышом чего-нибудь не случилось. А вдруг бы его там стали плохо кормить? Или ему не с кем было бы поиграть? Или его бы не приласкали после неудачного падения?
Здесь же она могла ни о чем подобном не волноваться. Эта детская комната была полностью безопасна и надежна,
Пройдя комнату со столами, стульями и двумя компьютерами, предназначенными для детей постарше, что будут делать здесь домашнюю работу после школы, дожидаясь конца рабочего дня, Шарли заглянула в комнату отдыха с рядом кроваток и двумя креслами качалками, а затем пошла к игровой зоне для малышей.
Здесь тоже царили яркие краски, стены были расписаны волшебными садами и яркими радугами, пол покрывали бесконечные подушки и коврики, а кругом было множество ходунков, игрушек и книжек для малышей всех возрастов.
Не успела она зайти в эту комнату, как сразу же раздался восторженный писк, и она бегом бросилась к сыну, подхватила его на руки и крепко прижала к груди, вдыхая аромат детского шампуня и бананов. А стоило малышу ухватить ее за шею и пролепетать «мамамамамама», как она невольно расплылась в улыбке.
Как же все-таки приятно слышать звуки, определявшие ее истинную суть… Стоило ей только узнать, что она беременна, от старой Шарли не осталось и следа… Мечтавшая о яркой карьере, громком успехе, роскошных домах и ярких машинах женщина бесследно растаяла, превратившись в мать. И теперь каждая ее мечта сводилась к будущему сына. К тому, как она сможет подарить ему безопасность и счастье.
Прижимая к груди теплого малыша, она в который раз поклялась, что он никогда не будет спрашивать себя, был ли он желанным. Что он никогда не познает этого страха.
Отбросив все лишние мысли, она посмотрела в темно-синие глаза, доставшиеся сыну от отца, которого он никогда не увидит.
– Ты был хорошим мальчиком?
Джейк улыбнулся, и она мгновенно растаяла.
– Он замечательный мальчик, ты и так это прекрасно знаешь, – заметила Линда Морроу, подходя к ней со спины. – Лучший в мире малыш.
– Я и сама так думаю, – согласилась Шарли, награждая малыша поцелуем, прежде чем опустить его на ковер. Джейк сразу же весь сморщился, явно собираясь заплакать, но она протянула ему мячик, и он тут же засмеялся. Ничто не могло расстроить его надолго.
– Ходила проверить, все ли готово к субботним торгам, и, не удержавшись, зашла его проведать.
– Понятно. – Линда постоянно переводила взгляд с одного из десятка резвившихся малышей на другого, а заодно и на двух своих коллег. – В этом-то и заключается вся прелесть работы в подобных местах. Можно в течение дня навестить малыша и спокойно идти работать дальше…
– Неужели меня так легко прочитать?
– Все хорошие матери одинаковы, – подмигнула Линда. – Ты знаешь, что здесь твой ребенок в безопасности, но все равно время от времени идешь и лично все проверяешь.