Правильное решение
Шрифт:
Оби-Ван скрипнул зубами, едва сдержав порыв совсем не по-джедайски треснуть Трипио по бестолковой дюрасталевой голове. Ужасно расстроенный тем, что не может сообщить ничего полезного об исчезновении своей хозяйки, дроид ходил за ним по пятам, стремясь хоть как-то услужить. Стольких заверений в том, что все непременно будет хорошо, Оби-Ван не слышал еще ни от одного сенатора в предвыборный период, а после предложения эдак десятого выпить что-нибудь освежающее понял, что привитая с юных лет терпимость тоже имеет свои границы. И он уже приблизился к ним вплотную.
– - Трипио,
– - Естественно, мастер Кеноби! Я всегда к вашим услугам!
– - ...Умолкни и не крутись под ногами.
– - Да, мастер Кеноби! Всегда рад услужить!
Трипио изобразил поклон, насколько позволяла конструкция, и поспешно засеменил прочь из комнаты. До Оби-Вана донеслось приглушенное: "Я чувствую себя таким бесполезным..."
"Не ты один, Трипио. Не ты один".
Оби-Ван тяжело вздохнул. Сцепил пальцы в замок, чувствуя, как предательски дрожат руки. Время утекало, Сила скручивалась вокруг шеи в висельную петлю, и совсем скоро космос над Корускантом заполнят боевые корабли сепаратистов, явившиеся, чтобы дать джедаями и мятежным сенаторам несколько минут на побег... а Падме не было. Исчезла, затерялась, и никто не мог внятно ответить, куда. Не помогли запросы на камеры видеонаблюдения, не удалось отследить ни машину, ни комлинк...
Ее похитили. Выкрали прямо из-под носа у друзей и союзников, а он только и мог, что сидеть здесь и мерить шагами пустые апартаменты.
Хороший же из него защитник. Хороший же из него друг.
Пальцы словно сами собой набрали на комлинке номер Энакина. Как и десяток попыток назад -- безрезультатно.
Чем занят этот обалдуй, когда его жена -- да, черт с ним, что жена, Оби-Ван уж три года как смирился с этим!
– - скорее всего попала в руки врагов?! Если, конечно, это не он сейчас везет ее, возмущенную и встрепанную, прочь от столицы, победно ухмыляясь в экран комлинка: "А говорил, ничего не выйдет! Съел, а, учитель?!"
Да простит его Совет полным составом, Оби-Ван только порадовался бы за них, обернись все так. Но предчувствие его снедало дурнее некуда.
Сигнал комлинка едва не заставил его подскочить. Оби-Ван развернул сообщение, едва не промахнувшись мимо нужной кнопки.
Пусть это будет Энакин. Пусть этот паршивец скажет, что выходит из игры и Падме из нее вытаскивает...
Сообщение пришло от магистра Куна, отвечавшего за эвакуацию. "Забудьте об Амидале. В течение двадцати минут будьте у точки сбора".
Откуда-то из коридора послышался шорох шарниров и негромкий металлический лязг.
– Мастер Кеноби, и все же я настаиваю...
– извиняющимся тоном затянул дроид.
– Заткнись, Трипио.
– Мастер Кеноби, что-то случилось?
– Заткнись, я сказал!
Оби-Ван стиснул комлинк в руке. Уставился на него так пристально, будто надеялся, что текст устыдится и изменится на что-нибудь более обнадеживающее.
"Забудьте об Амидале... в течение двадцати минут у точки сбора".
Все верно: у них не было времени искать ее. Падме не настолько ценна, чтобы задерживаться ради нее в смертельной ловушке. Необходимая жертва... одна
Все правильно. Но отчего так приливает к вискам кровь, и хочется швырнуть комлинком отправителю в лицо?
Трипио снова забормотал что-то виновато-подобострастное, но Оби-Ван не собирался выслушивать его причитания. Развернувшись, он направился к дверям, на ходу набирая сообщение:
"Уходите без меня. Сенатор Амидала ценна для Альянса, ее спасение - приоритетно".
Оби-Ван понимал, что поступает глупо и недальновидно. Но бросить Падме здесь? В Силе Корускант походил на готовый извергнуться вулкан. Кем он будет, если даже не попытается помочь ей?
Разумным человеком. Хорошим джедаем. Исполнительным офицером. И отвратительным другом.
"Я не брошу ее, Энакин. Не знаю как, но жену и ребенка тебе верну. И только попробуй еще раз сказать, что Кодекс заменяет мне мозги и совесть!"
* * *
Никогда прежде Энакин не чувствовал себя так хорошо. Всего один удар, первый отраженный выпад - и вмиг смело все сомнения, апатию и подспудное желание отступить, до последнего подтачивавшее его изнутри.
В Силе бушевал шторм, и Энакин был в самом его центре - не беспомощная жертва стихии, но ее часть, несокрушимая и всемогущая.
Кто-то здесь звался мастером клинка? Ха! Его движения были слабы и медлительны, как у мухи, застрявшей в меду. Энакин мог бы победить его с закрытыми глазами: ему не требовалось видеть, в какую сторону несется изумрудная или желтая вспышка чужого меча - сама Сила давала подсказки, нашептывала на ухо и уводила из-под удара. Его тело больше не принадлежало ему - стало ее продолжением и вместилищем.
Как можно сражаться с самой Силой? Ее нельзя ни обмануть, ни одолеть. Энакин предчувствовал каждое движение своих врагов; каждая уловка становилась для него явной в тот же миг, как зарождалась в их умах. Первый джедай, так и не успевший ничего осознать, еще слабо дергался на полу, цепляясь за жизнь, а Энакин уже играючи загонял в угол второго - тот едва успевал отражать его удары, даже не помышляя о том, чтобы перейти в нападение. И он слабел.
Энакин победно осклабился, и не было в этой улыбке ничего человеческого. Сама Сила радовалась этой смерти, этой боли - ведь они такая же часть ее, как жизнь и покой.
Глупы те, кто считает Свет и Тьму враждебными друг другу. Сила всегда получает свое, и меньше всего эту извечную ненасытную сущность волнует, как именно. Сегодня она вдосталь напьется крови сотен, чтобы завтра дать жизнь тысячам.
Напрасно вскинул клинок обреченный рыцарь: не с бывшим джедаем он пытался сражаться, а с воплощенной Тьмой, нашедшей себе достойное вместилище. Тщетно тянулся адепт Света к ополчившейся на него Силе: из океана пресной воды не зачерпнуть, как ни старайся, а собственного ресурса - внутреннего, неприкосновенного - ему едва хватало, чтобы держаться на ногах.