Правильное решение
Шрифт:
"По личной договоренности с ее величеством... это ложь. Набу никогда не поддержит военную диктатуру. Апалайна никогда не поступила бы так со мной и своим народом. Один звонок ей, и..."
И ничего не изменится. Она все равно останется в руках людей Айсарда и собственного телохранителя, предавшего ее. Даже если ложь раскроется, она будет бессильна что-либо сделать.
– Вы понимаете, что погубили меня, капитан?
– спросила она тихо, стараясь, чтобы ее голос не дрожал - от гнева ли, от ужаса, Падме сама не была уверена.
– Я состою в ведущей оппозиционной коалиции, и если...
–
– И женщина в деликатном положении. Я должен защищать вас, госпожа Амидала. Даже если для этого придется ненадолго ограничить вашу свободу.
– Так я арестована, господа?
– вскинулась Падме.
Мужчина на водительском месте от души рассмеялся:
– Поверьте, госпожа, арест выглядит не так. Благодарите судьбу, вашу королеву и директора Айсарда за то, что сегодня вам не доведется почувствовать разницу.
* * *
Если весь мир - театр, то Сенат в нем - самый настоящий цирк. Разве что смех здешние сценки обычно вызывают невеселый, все больше сквозь слезы: словно постановщик с дурным чувством юмора раз за разом собирает в своих представлениях самые омерзительные пороки разумных. Глупость, трусость, злоба, а превыше всего - алчность. Если бы Роланд не потерял веру в галактическое сообщество и демократические ценности задолго до того, как стал вхож в зал Сената, то неизбежно утратил бы остаток иллюзий после первого же дела, положенного под сукно или, напротив, с помпой обнародованного за скромное вознаграждение и под ненавязчивым давлением.
Ему до смерти надоело быть клоуном в этом театре абсурда. Может, ну его к черту? Уйдет после сегодняшнего бардака на пенсию, а Департамент юстиции передаст кому-нибудь из молодых да жадных до власти. Пусть кто другой копается в грязном белье сильных мира сего, грызется с Айсардом (вот уж у кого дурной энергии хоть отбавляй: этот до глубокой старости будет держаться за свой пост и уйдет с него не иначе как вперед ногами) и пытается встроиться в новую, толком не отлаженную государственную машину Палпатиновской диктатуры. А старый Роланд Артемиус будет попивать вино на родном Альдераане, возиться с внучками (сколько лет уж их не видел!) и смотреть на все это безумие со стороны.
Перспектива казалась заманчивой. Но прежде чем думать о заслуженном отдыхе, Роланду предстояло сыграть свою последнюю, самую громкую роль.
С чувством глубочайшего омерзения он вернулся с солнечной веранды своего загородного дома близ Альдеры, куда унесли его несвоевременные мысли, в шумный зал Сената. Посмотрел на бумаги, разложенные перед собой, и неодобрительно покачал головой.
Что и говорить, ему было жаль старую добрую Республику. Много грязи в ней было, не без того, много дряни и изъянов, но эта система работала. Хорошо ли, плохо ли, но справлялась с тем, чтобы держать галактику в относительном порядке... до того, как Палпатин полностью перестроил ее под свои представления об идеальном государстве. Уже в год его избрания Роланд распознал в новом канцлере человека глубоко идейного, решительного и опасного, который прячется за
Не остановил. Не сумел. А теперь все, что ему оставалось - не позволить другим фанатикам и авантюристам окончательно разодрать Республику в клочья.
В галактику должен вернуться порядок. И теперь не столь уж важно, какой именно.
Под сводами зала грянул гимн Республики. Всколыхнулось живое море - тысячи сенаторов поднялись со своих мест в лицемерном, продиктованном церемониалом почтении. Неторопливо и величественно занял свое привычное место на канцлерской трибуне спикер Амедда, звучно ударил посохом об пол, едва стихли последние ноты гимна.
– Прошу внимания!
– прогремел, вторя затихающему эху оркестра, его голос.
– От имени Галактической Республики и верховного канцлера я объявляю восемьсот двадцать третью чрезвычайную сессию Галактического Сената открытой!
Звенящая тишина заполняла паузы между словами. Сенат застыл в ожидании, затаил дыхание. Медленно, словно продираясь сквозь что-то вязкое, утекали последние секунды Республики.
Странно, но Роланд не чувствовал ничего, кроме усталости. Скорее бы уже этот фарс закончился, унеся с собой лихие времена игры без правил.
* * *
– ...Принимая во внимание сложность и беспрецедентность ситуации, решение о дальнейшей судьбе верховного канцлера Палпатина и Ордена джедаев не может быть вынесено иным путем, кроме как большинством голосов Сената, гласа народов Республики. Но прежде чем перейти к дебатам, согласно устоявшемуся порядку мы обращаемся к представителям закона и сил государственной безопасности, дабы узнать, имеются ли у них комментарии касательно повестки дня или состава участников заседания. Слово предоставляется Арманду Айсарду, главе Сенатской службы безопасности!
Платформа ССБ отделилась от своего места и неспешно поплыла к центру зала. Мейс проследил за ней хмурым взглядом, вспоминая те недалекие времена, когда органы госбезопасности, подотчетные канцлеру, были в Сенате не более чем наблюдателями. Сторожевые псы, безмолвные и бесправные перед сенатскими комитетами, Департаментом юстиции и Орденом джедаев... Палпатин первым из республиканских правителей додумался спустить их с цепи. Превратил в опору своей власти, наделил ресурсами и беспредельными полномочиями, использовав войну в качестве оправдания и предлога.
Еще один шаг на пути к владычеству Темной стороны. Шаг, к которому Орден в свое время отнесся благожелательно и с пониманием. Джедаи не меньше других желали защитить Республику от угрозы распада - за что и поплатились. За что поплатилась, в конечном итоге, сама Республика.
Он почти не вслушивался в пафосную и напыщенную речь Айсарда о тяжелейших в истории Республики временах и врагах, терзающих ее границы и подтачивающих изнутри. И без того ясны все его обвинения и доводы. Куда больше Мейса волновало расположение сенатских гвардейцев и спецназа ССБ.