Правильное решение
Шрифт:
– Странные декорации, - отметил он , вглядываясь в пустые окна высотных домов .
– Уж точно не те, что выбрал бы я. В аша работа, лорд Сидиус?
– Моя?
– ситх насмешливо прищурил желтые глаза.
– Это ваш сон, магистр . Я здесь не более чем статист.
Ветер взвыл, бросив Мейсу в лицо пригоршню пепла и пыли. Вдалеке стремительно занимался пожар,охватывая
– Посмотрите вокруг, Мейс , и насладитесь зрелищем . Разве не этого вы хотите ? Ведь вы делаете все, чтобы как можно больше миров выглядело именно так...
Совсем рядом раздался пронзительный женский вопль, вскоре перешедший в надрывные рыдания. Кажется, несчастная звала своего ребенка - то ли потерявшегося, то ли погибшего. Мейс с трудом заставил себя не оборачиваться и твердо смотреть вперед.
Это сон. Сон и ничего более.
– Не равняйте меня с собой, - ответил он резко.
– Войну начали вы. Я же делаю все, чтобы избавить галактику от вас и ваших безумных идей .
– Не смею сомневаться. И именно поэтому приумножаете ее страдания, развязывая новую войну. Я понимаю вас, магистр, и восхищаюсь вашей решимостью: немногим джедаям хватило бы смелости принять правду во всей ее неприглядно сти, как это сделали вы.
Сон или нет, но в тот момент Мейс готов был выхватить световой меч и выжечь с лица старика эту до омерзения благостную улыбку - вместе с самим лицом, сквозь знакомые черты которого проступало , как из-под плохой голографической маски, нечто устрашающее и отвратительное. Останавливало лишь нежелание проигрывать ситху пусть даже в воображаемой словесной дуэли.
– Мы ведь с вами оба мечтатели, Мейс . Идеалисты, как бы смешно ни звучало. Вот тольк о идеалы у нас слишком разнятся, и ч тобы мечты одного из нас воплотились в реальность, другой должен остаться ни с чем. Третьего пути ни вам , ни мне не дано . Что значат годы хаоса и разрухи, когда победитель в этой войне получит право определ я ть будущее галактики на столетия вперед? – Сидиус поймал ладонью несколько хлопьев пепла и растер их между пальцами.
– Пыль, магистр. Всего лишь пыль под ногами.
Мейс хотел возразить, да все возражения рассыпались, едва он успевал подумать о них. Пустые слова и абсурдные догмы, которыми в учебниках истории прикрыва ют некрасивую, жестокую правду, годились для юнцов и простых солдат. Никак не для того, кто ведет армию в бой.
Милосердием и терпимостью ли Орден победил Империю ситхов
Тысячу раз нет! Никогда джедаи не прятали голову в песок, но встречали Тьму доблестью, решимостью и силой оружия. Именно поэтому Орден простоял тысячелетия и был низвергнут лишь сейчас - когда позабыл об этом, слишком увлекшись неверной, ущербной трактовкой джедайского пути.
Город пылал все ярче; огонь охватывал одно здание за другим, подбираясь все ближе к их улице . Раскаленный воздух обжигал легкие. Крики стояли в ушах, заглушая слова Сидиуса - или его собственные? Мейс уже не мог провести границу, так созвучны были их мысли.
– Вы правы, лорд Сидиус, - прошептал Мейс хрипло, склонившись к противник у . – Галактика слишком мала для нас обоих. И я не успокоюсь, пока не увижу вашу Империю повергнутой в прах, к акую бы цену ни пришлось заплатить за это.
С грохотом обрушился один из небоскребов, и огонь, охвативший его, победно выбросил в сумрачное небо сноп искр. Лицо Сидиуса в отблесках пламени иска зи лось ужасающим , гротескным образом: глаза пылали расплавленным золотом , кожа плотно обтянула кости и побледнела до нездорового сероватого оттенка . Улыбка, скривившая тонкие губы, уже не имела ничего общего с той, которой канцлер Палпатин одаривал граждан Республики с голоэкранов, - звериный оскал на жутком лице , почти потерявшем сходство с человеческим . Мейс подозревал, что сам выглядит немногим лучше , но в тот момент ему было решительно все равно .
– Наконец-то мы с вами говорим на одном языке.
– Да. Вы не представляете, как давно я этого ждал.
Мейс резко сжал ладонь в кулак. Сила рванулась вперед и стиснула тонкую шею ситха железным захватом. И в этот раз Мейс не собирался останавливаться.
– Не только ситхи умеют говорить на языке насилия, - прошипел он Сидиусу в лицо.
– Очень скоро вы в этом убедитесь.
Последним, что Мейс услышал, был оглушительный рев пламени и торжествующий смех Палпатина . Даже когда сон растворился туманной дымкой, магистр продолжал слышать его... и вдруг осознал , что улыбается в ответ.
Наконец-то он мог быть честен с собой.
Пробуждение было неприятным. Боль, в пылу сражения казавшаяся Мейсу наименьшей из проблем, набросилась на него с прежней силой, стоило ему неосторожно пошевелиться. Магистр попытался поднять руку, чтобы протереть глаза - веки склеило коркой, - и с удивлением обнаружил, что сделать это не так-то просто: ощущение было такое, будто мышцы наотрез отказывались работать. Голова болела, точно по ней долго били чем-то тяжелым, и каждое движение отзывалось приступом тошноты.