Правитель Аляски
Шрифт:
Будучи не подготовленным к принятию какого-либо решения и опасаясь возможных международных осложнений, царское правительство стремилось выиграть время и собрать более полную информацию. 29 августа (10 сентября) 1817 г. управляющий министерством иностранных дел запросил соответствующие сведения у русского посла в Лондоне Ливена. «Прежде чем принять решение по этому поводу, — писал Нессельроде, — е. в-во пожелал, чтобы был внимательно изучен вопрос, пользуются ли острова Кауан и Ниихау общепризнанной независимостью и может ли их государь заключать соглашение о вступлении в подданство России. Поскольку в Англии можно собрать больше всего сведений о внутренних отношениях этих стран, е. в-во хотел, чтобы я обратился именно к в. пр-ву...» В заключение Нессельроде специально отмечал, что прежде чем принимать «окончательное решение по этому вопросу», император
В начале следующего года в Санкт-Петербург пришло ответное донесение Ливена с приложением подробного историко-политического обзора Сандвичевых островов, а также его личного мнения в связи с возможным присоединением их к России. Как отмечал русский посол, «с момента открытия Сандвичевых островов капитаном Куком в 1778 г. и вплоть до настоящего времени они постоянно пользуются полной политической независимостью». Признавая «полезность» учреждения «постоянных поселений на Сандвичевых островах для торговых связей Российско-Американской компании», граф Ливен в то же время справедливо обращал внимание на «изолированное положение двух островов» (Кауаи и Ниихау), которым, естественно, угрожает любое притязание «соседнего владельца». «Выгоды» от присоединения островов, по мнению посла, «становятся ещё более иллюзорными», если учесть «зависть и интриги», которые этот захват вызовет со стороны англичан и американцев». В подробном историко-политическом обзоре Ливен специально отмечал, что, «зная авантюристический дух мореплавателей Соединённых Штатов и активную настойчивость их спекулянтов в торговле, скоро пришлось бы ожидать враждебного столкновения с ними на Сандвичевых островах».
Всё это вместе с другими соображениями не оставляло сомнений в том, что Ливен имел веские основания, чтобы высказаться против установления русского протектората.
Вскоре после получения в Санкт-Петербурге мнения русского посла главное правление в соответствии с решением совета компании направило К. В. Нессельроде подлинник акта о вступлении Каумуалии в подданство России, а также оригиналы других соглашений, заключённых Г. А. Шеффером. Руководители компании не возражали против приобретения, сделанного Шеффером, но явно не хотели принимать на себя обременительные обязательства, взятые им в отношении завоевания других островов. «Все сии последствия... — указывалось в донесении главного правления, — произошли по доброй воле независимого ни от кого владельца Томари. Одно токмо, на что доктору Шефферу соглашаться не должно бы было, причиняет большую неприятность, ибо он от г. Баранова не был уполномочен на то, чтобы... сметь принять на себя обязанность предводительствовать войском короля Томари для покорения тех островов, кои от него отторгнуты, и купить для сей экспедиции на счёт компании военное судно. Правление компании крайне сожалеет, что ни оно, ни Баранов, по отдалённости места и краткости времени, не могли его в том ни остановить, ни же предупредить, и должно теперь оставаться в неизвестности, какие из того выйдут последствия. Но правление между тем пошлёт Баранову приказание, чтобы его оттоле вызвать и тем предупредить, если возможно, события, действиям Российско-Американской компании неприличные».
Чтобы как-то сгладить впечатление от «событий неприличных», правление Российско-Американской компании представило на усмотрение К. В. Нессельроде «Историческое, климатическое и статистическое сведение о Сандвичевых островах, почерпнутое из известий, какие оно имеет от служивших в компании морских офицеров, бывших на тех островах, из которых явствует, что все они совершенно свободны от влияния европейских держав». В этой записке, подписанной первоприсутствующим директором правления М. М. Булдаковым, подробно перечислялись природные богатства и преимущества географического положения Сандвичевых островов.
Три дня спустя, 22 января (3 февраля) 1818 г., Булдаков предпринял ещё одно, на этот раз личное, обращение к одному из влиятельных царских сановников — статс-секретарю по иностранным делам графу И. А. Каподистрии. Пересылая копию донесения главного правления от 19 (31) января 1818 г. «с таким делом, которое заслуживает внимания истинного патриота», Булдаков писал: «Ожидание счастливого конца сему представлению зависит от того, как будет доложено государю императору, а может быть, и останется ещё без доклада, по случаю кратковременного здесь пребывания нашего самодержца. В последнем случае, да и во всяком другом, могу я надеяться, что в. с-во, по сердечной
Надежды Булдакова на «счастливый конец» не оправдались, хотя представление главного правления и не было оставлено «без доклада» Александру I. Сообщая 24 февраля (8 марта) 1818 г. Козодавлеву окончательное решение по вопросу о Сандвичевых островах, Нессельроде писал: «Государь император изволит полагать, что приобретение сих островов и добровольное их поступление в его покровительство не только не может принесть России никакой существенной пользы, но, напротив, во многих отношениях сопряжено с весьма важными неудобствами. И потому е. в-ву угодно, чтобы королю Томари, изъяви всю возможную приветливость и желание сохранить с ним приязненные отношения, от него помянутого акта не принимать, а только ограничиться постановлением с ним вышеупомянутых благоприязненных сношений и действовать к распространению с Сандвичевыми островами торговых оборотов Американской компании, поколику оные сообразны будут сему порядку дел». Козодавлеву поручалось довести это решение до сведения компании и «дать ей предписание, чтобы она от главного правила не отступала». В заключение Нессельроде отмечал, что «последующие затем донесения, полученные в. пр-вом от доктора Шеффера, доказывают нам, что необдуманные поступки его подали уже повод к некоторым неблагоприятным заключениям», и сообщал, что император «соизволил признать нужным дождаться наперёд дальнейших по сему предмету известий».
Решение царского правительства никак нельзя считать неожиданным. Со времени получения первых донесений Шеффера прошло более полугода. За это время и главное правление компании, и министерство иностранных дел собрали разнообразный дополнительный материал, в результате чего было составлено довольно детальное представление о существе дела. Показательно также, что проект письма Нессельроде Козодавлеву был не только формально утверждён Александром I, но и носил следы тщательной правки, смысл которой сводился к тому, чтобы облечь категорический отказ принять Каумуалии под покровительство России в возможно более вежливую форму, изъявив ему «всю возможную приветливость и желание сохранить с ним приязненные сношения».
Категорическое и совершенно недвусмысленное решение Александра I, сообщённое О. П. Козодавлевым главному правлению компании 13 (25) марта 1818 г. поставило последнее в довольно затруднительное положение. О том, чтобы открыто нарушить «высочайшую волю», не могло быть и речи. Вместе с тем правлению компании явно не хотелось полностью отказываться от преимуществ, связанных с утверждением русского влияния на Гавайях. В результате 26 марта (7 апреля) 1818 г. этот вопрос стал предметом обсуждения на заседании совета компании. Приняв решение Александра I «к точному исполнению», совет тем не менее предложил ряд дополнительных мер и, в частности, просил Козодавлева исходатайствовать «всемилостивейшее соизволение» на пожалование Каумуалии «золотой медали с надписью «королю или владетелю Сандвичевых островов Томари в знак дружбы его к россиянам», которую и вручить ему именем е. и. в-ва с Анненской лентой для ношения на шее», а также «присовокупить к сему знаку и подарок, состоящий в кортике и в кармазинном плаще с золотыми кистями и глазом».
Совет подтверждал также распоряжение главного правления А. А. Баранову, чтобы он немедленно удалил доктора Шеффера с Сандвичевых островов, «а на место его к спокойному управлению теми торговыми и хозяйственными производствами, какие уже там к взаимной пользе компании и островитян начаты и впредь без малейшего опасения или прекословия могут быть продолжены... определил другого человека, надёжного, умного и скромного, и в подробности, каким образом ему поступать, дал бы ему инструкцию, сообразно тому наставлению, которое послано уже на лицо управляющего тамошнего от главного компании правления».
Руководство компании всё ещё надеялось при благоприятных обстоятельствах сохранить, если возможно, факторию и земельные участки, полученные Шеффером на Кауаи, или по крайней мере использовать сообщение высочайшей воли для укрепления и расширения торговых контактов с Гавайскими островами. Надёжному представителю компании поручалось сообщить Каумуалии, что Александр I «оставляет его в полной независимой свободе, желая только, чтобы в такой же свободе искренней дружбы и для взаимной пользы были принимаемы им русские подданные, торгующие и промышляющие в составе Российско-Американской компании и под её флагом».