Право и нарративы

Авторы:

Денисенко В. В., доктор юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Воронежского государственного университета; Ивина М. К., кандидат юридических наук; Ковкель Н. Ф., кандидат юридических наук, доцент кафедры международного экономического права Белорусского государственного экономического университета; Ломакина И. Б., доктор юридических наук, профессор кафедры государственно-правовых дисциплин Санкт-Петербургского юридического института (филиала) Академии Генеральной прокуратуры РФ; Лонская С. В., доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры теории и истории государства и права Балтийского федерального университета им. И. Канта; Примак Т. К., доктор юридических наук, доцент, заведующая кафедрой гражданского права и процесса Балтийского федерального университета им. И. Канта; Рыбин А. И., магистр департамента теории права и межотраслевых юридических дисциплин НИУ «Высшая школа экономики»; Соболева А. К., кандидат филологических наук, доцент департамента теории права и межотраслевых юридических дисциплин НИУ «Высшая школа экономики»; Честнов

И. Л., доктор юридических наук, профессор кафедры теории и истории государства и права Санкт-Петербургского юридического института (филиала) Академии Генеральной прокуратуры РФ, заслуженный юрист РФ.

Рецензенты:

Клименко А. И., доктор юридических наук, профессор, начальник кафедры теории государства и права Московского университета МВД России им. В. Я. Кикотя;

Беляев М. А., кандидат философских наук, доцент кафедры философии и социологии Университета им. О. Е. Кутафина (МГЮА).

ebooks@prospekt.org

В. В. Денисенко

Данная монография представляет собой первое научное издание в отечественной юриспруденции, посвященное проблематике нарративов. В зарубежной политической и правовой науке слово «нарратив» привлекает интерес ученых последние пятьдесят лет. Существует ряд направлений так называемой нарративной юриспруденции, вопросы нарратива изучают юристы применительно к судебному процессу, законодательству, правовой политике. В отечественном правоведении советского периода категория «нарратив» не использовалась, и по сей день можно констатировать факт отсутствия фундаментальных разработок в данном направлении. Между тем следует признать актуальность доктринального уяснения данной проблематики. В нашей работе была предпринята попытка заполнить существующий пробел в понимании целого комплекса вопросов, связанных с пониманием взаимосвязи права и нарратива.

Философская энциклопедия дает следующее определение данного термина: «…нарратив (от англ. narrative – рассказ, повесть): 1) Способ повествовательного изложения фактов путем описания наиболее значимых событий. 2) Понятие постмодернистской философии, означающее интерпретацию любого естественно-научного и гуманитарного знания как повествования, которое всегда выражается в форме определенного сюжета с использованием сравнений, аналогий, метафор и т. д.»1. Понятие нарратива не может быть понято в отрыве от так называемого нарративного поворота. Это словосочетание впервые употребил американский исследователь М. Крейсвирт в статье Trusting the Tale: Narrativist Turn in the Human Sciences (1992). Посредством его он ретроспективно обозначил тенденцию гуманитарных наук, которая проявила себя главным образом (но и не только) в конце 1970-х и начале 1980-х годов и в рамках которой нарратив выступает одновременно в качестве предмета анализа (разновидности письменного или устного дискурса) и в качестве теоретической оптики (нарративистское прочтение философских теорий)2. Нарративная юриспруденция становится популярной во второй половине ХХ века, когда в юриспруденции происходит так называемый лингвистической поворот, связанный с интересом к праву как тексту и знаку. Идеи нарративов как рассказов в праве становятся объектом изучения в американской и британской юриспруденции, где нарративы изучаются применительно к судопроизводству. При этом ученые исследуют роль нарратива в риторической презентации судебного дела, вероятность и правдоподобие звучащих в судебном процессе речей, особенно свидетельских показаний, а также представленных в нем документов, преимущественно судебных решений3. Отдельным направлением в изучении нарративов применительно к праву является американское движение «Право и литература», где исследуются этические и гуманитарные вопросы в юридической практике, образовании и теории. Начиная с 1995 года в Йельском университете проходят симпозиумы по юридической нарратологии, итогом которых являются значимые сборники публикаций4. Предмет научных исследований американских юристов касается прежде всего судебного дискурса, а также риторики в праве. Отдельно следует сказать о нарративах как ключевой категории политической философии постмодерна. Ж.-Ф. Лиотар популяризировал в труде «Состояние постмодерна» категорию нарратива в контексте политической идеологии, заявив «о недоверии к метанарративам»5. Вслед за Ж.-Ф. Лиотаром многие философы-постмодернисты подвергли сомнению универсальность принципов Просвещения, назвав их «большими рассказами» и выдвинув гипотезу о переходе к новой эпохе постмодерна. Теория постмодерна значительно повлияла на мировую философию права через концепт нарративов. Современная постклассическая юриспруденция в той или иной мере учитывает дискурс юридического постмодернизма, поэтому идеи нарратива в контексте постмодернизма представляют собой интерес в условиях, в частности, политики формирования цифрового государства и права.

Сказанное дает основание сделать вывод об актуальности доктринального осмысления комплекса вопросов, посвященных взаимосвязи права и нарративов. Надеемся, что данная монография послужит делу дальнейшего развития отечественной науки права и будет полезна всем, кто интересуется современными доктринами государства и права, вопросами сравнительного правоведения, правовой идеологии и правовой политики в сфере правотворчества и правосудия.

А. К. Соболева, А. И. Рыбин

Со второй половины XX века юридическая наука начинает активно преодолевать главную ловушку позитивизма – представление о праве исключительно как о системе норм, установленных властью, – и вести поиск новых направлений исследований, делая упор на междисциплинарность. Юристы обращаются к лингвистике, психологии, логике, социологии, классической риторике и даже театроведению и литературной критике. Большое влияние на правовые исследования начинает оказывать постмодернизм с характерным для него интересом к дискурсивным, критическим и интерпретативным практикам и вниманием к изучению различных типов мышления и рассуждения. В 1979 году в книге «Состояние постмодерна» французский философ-постструктуралист Ж.-Ф. Лиотар прямо заявил о крахе «великих нарративов», или «метанарративов», к которым он отнес крупномасштабные универсальные доктрины, построенные на постулате о познаваемости всего с помощью науки. Правовой позитивизм, несомненно, тоже является таким «великим нарративом», на смену которому приходит субъективное выстраивание правовой картины мира в зависимости от различных типов дискурса. Согласно Лиотару, тип дискурса в данном случае определяется характером повествования – нарративом. Именно Ж.-Ф. Лиотар одним из первых провозгласил, что основной формой любого знания является нарратив6, и подтолкнул исследователей-правоведов к изучению и использованию нарративной парадигмы. Данное явление в рамках гуманитарных и социальных наук получило название «нарративный поворот»7.

В рамках нарративного подхода право осмысляется как способ межличностного общения, выражающегося в форме историй, рассказов, повествований и дискуссий8. Само слово «нарратив» происходит от латинского narrare, означающего «рассказывать, повествовать». В. С. Назарова справедливо обратила внимание на то, что первые попытки осмысления нарратива можно обнаружить еще в Античности. Она ссылается на «Поэтику» Аристотеля, в которой тот рассматривает повествование применительно к античной драме, и отмечает, что позже к осмыслению данного понятия подходили средневековые схоласты, интерпретировавшие труды античных авторов9. Однако подлинным расцветом в области изучения проблемы нарративов стал XX век. В этот период междисциплинарный нарративный подход проник в область психологии (М. Уайт, Дж. Брунер, Т. Сарбин), философии и социальной теории (М. Фуко, Ж. Деррида, Ф. Джеймисон, П. Рикёр), теории литературы (В. Я. Пропп, М. М. Бахтин, Н. Фрай) и семиотики (Р. Барт, К. Леви-Стросс, А. Греймас).

Применительно к праву нарративы можно определить как истории, повествования, рассказы, представленные в публичном пространстве, чаще всего в ходе судебных разбирательств. Право основывается на фактах, а совокупность этих фактов в свою очередь создает историю, которая рассказывается в процессе межличностной коммуникации о праве10. Данное научное направление вошло в историю под названием «нарративная юриспруденция» (narrative jurisprudence).

Истоки нарративного подхода в праве следует искать не только в нарративном повороте в гуманитарных и социальных науках, но и в американской системе права. Как известно, речь судьи, толкование и интерпретация судебных прецедентов в англосаксонской правовой семье имеет главенствующее значение в практике правоприменения. Из этой особенности правовой системы, в частности, проистекает такое юридическое движение, как «Американский правовой реализм» (American legal realism), опирающийся в своей исследовательской методологии на социологию. Профессор Б. Джексон считает, что именно это движение стало основной причиной развития исследований нарративов в праве11. Сторонники движения определяли право как результат деятельности судей и других должностных лиц, а писаное право («право в книгах») – как материал для дальнейшего правоприменения12. Американские правовые реалисты также считали, что факты конкретного дела имеют куда большее значение в рамках судебного разбирательства, чем нормы права или судебный прецедент. Из этого проистекал скептицизм реалистов в отношении фактов (fact-skepticism), и, соответственно, заявлялось, что в рамках судебного процесса не может быть достигнута объективная истина. Это утверждение сильно повлияло на становление нарративного подхода в праве, на исследование историй и содержащихся в них фактов конкретного дела.

Помимо «Американского правового реализма» большое влияние на рост научного интереса к исследованиям нарративов в праве оказали движения, обычно именуемые как «Право и литература» (Law and literature) и «Право как литература» (Law as literature)13. Первое движение появилось в начале 1970-х годов благодаря работе американского правоведа и исследователя английской литературы Дж. Б. Уаита «Правовое воображение» (1973)14. В рамках этой работы Уайт проводит сравнение ряда художественных и правовых текстов, акцентируя особое внимание на сходстве приемов и методов их изучения посредством образов. Уайт усматривает схожесть права и литературы в первую очередь в том, что в их основании лежат истории и рассказы, передаваемые посредством вербальной речи. В шестой главе книги Уайт также сравнивает судью с поэтом, объясняя это творческим подходом судьи к выстраиванию из часто разрозненных фактов конкретного дела единую, осмысленную, нарративную картину реальности, т. е. произошедшего события.

Публикация Уаита стала причиной междисциплинарного слияния права и художественных произведений, ввиду чего появилось огромное число работ, посвященных изучению отдельных художественных произведений и авторов на предмет отражения в их творчестве различных правовых вопросов – от чисто юридической темы ответственности за совершенное преступление до междисциплинарной гендерной, колониальной и расовой перспективы причин преступности в обществе15.

Движение «Право и литература» зародилось не случайно, а в связи с традицией американских университетов раздавать студентам для повышения их общего уровня интеллектуального развития и углубленного изучения человеческой психологии списки литературных произведений, в которых отражена какая-либо юридическая проблематика16. Одним из первых такой список составил в 1908 году известный американский правовед Дж. Вигмор17.