Право на любовь
Шрифт:
Юэн опустил голову и прикоснулся губами к губам. В этот раз не возникло ни сомнений, ни желания давать советы и рекомендации. Мейрин прильнула к нему жадно и властно, с готовностью растворившись в поцелуе.
— Держись за меня, — приказал он и вновь страстно приник к пылающему вожделением рту.
Она обняла супруга за плечи и прижалась, стараясь оказаться как можно ближе, слиться воедино, чтобы больше никогда в жизни не расставаться.
Прежде чем Мейрин ощутила движение, Юэн слегка… приподнялся и осторожно проник
Он снова поцеловал, а потом прижался лбом ко лбу и посмотрел в глаза — так близко, что Мейрин разглядела лишь узкий изумрудный ободок вокруг черных зрачков.
— Расслабься, — повторил Юэн. — Больно уже не будет.
Она подняла бедра и прильнула. Губы снова встретились — на этот раз в деликатном, воздушном прикосновении.
— Знаю.
Да, теперь она действительно знала. Сейчас любовь оказалась совсем другой и даже отдаленно не напоминала ту, первую. Никакой спешки, никаких резких, пугающих движений. Все ее существо стремилось навстречу любимому, чтобы подарить радость и ему, и себе.
Супруг осторожно, медленно продвинулся глубже, и тело Мейрин приняло его без сомнений, с безоговорочной готовностью. Полнота ощущений удивила, однако ни страха, ни боли не возникло.
— Мы почти у цели, — с улыбкой шепнул он.
Он продвинулся еще дальше и оказался так глубоко, что Мейрин уже с трудом дышала. Юэн обнял ее, прижал к груди и начал медленно двигаться, создавая соблазнительно страстный ритм.
Мейрин еще крепче обхватила ладонями сильные плечи мужа и почувствовала, как напряглись на его спине мышцы. Держаться! Надо держаться, чтобы не поддаться шторму и не улететь в неизвестность.
С каждым движением ритм становился все более настойчивым и стремительным. Тихие вздохи встречались в плотном, напоенном страстью воздухе.
— Закинь ноги мне на спину и держись крепче, — приказал супруг.
Мейрин послушалась и внезапно почувствовала, что навсегда стала частью этого большого, сильного, надежного человека.
Напряжение стремительно росло и скоро достигло точки кипения, требуя немедленного освобождения. Дыхание давалось с трудом, и Мейрин уступила, замерла в надежде на еще неизведанное открытие.
Внезапно чудо свершилось, и мир рассыпался мириадами сияющих искр. Мейрин попыталась вскрикнуть, однако Юэн успел вовремя поймать ее возглас губами.
Она не знала, что происходит. Не могла и даже не хотела думать. Единственное, что осталось, — это ощущение блаженства, легкости, защищенности. Супруг сжимал ее в объятиях и шептал самые нежные, самые красивые на свете слова.
В полной растерянности Мейрин приоткрыла глаза и осмотрела на супруга. Мужественное лицо исказилось болью; он совершил последнее мощное усилие и упал, уже не в силах удерживать возлюбленную.
Она уткнулась лицом в изгиб его
Юэн обнял жену, погладил по волосам, а потом благодарно поцеловал в висок и прижал к груди, как будто боялся потерять.
Мейрин не понимала, что произошло. Разум все еще отказывался служить, но одно она теперь знала твердо.
— Юэн…
Он отозвался не сразу.
— Что, милая?
— Я ошиблась.
Он на миг отстранился и заглянул в глаза:
— В чем же именно?
— Ты очень искусен в любви.
Супруг улыбнулся и еще крепче прижал Мейрин к груди.
Жена сладко зевнула, устроилась поудобнее и закрыла глаза.
Глава 16
Проснувшись, Мейрин не сразу вспомнила, где находится. Протерла глаза, недоуменно посмотрела по сторонам. Мысли еще окончательно не прояснились, однако тело, если не считать легкого дискомфорта, оказалось на редкость теплым, гибким и послушным. Мягким, как после горячей ванны.
Раздвинутые шторы не сдерживали потока света, и яркое солнце подсказало Мейрин, что она проспала гораздо дольше, чем следовало.
Герти, конечно, будет недовольна, поэтому на завтрак рассчитывать не стоит; придется ждать обеда.
Воспоминание о ночи нахлынуло внезапно. Где-то в глубине живота вспыхнул костер, и жар стремительно охватил тело, так что щеки запылали пунцовым румянцем. Мейрин поднялась, села на кровати и только сейчас поняла, что спала абсолютно раздетой. Схватила одеяло, прижала к подбородку, но тут же с отвращением отбросила в сторону.
В комнате никого не было, так что нагота не могла доставить неудобств, и все же Мейрин поспешно оделась.
Волосы безнадежно спутались, а лицо ее горело, как раскаленные угли в камине.
У нее хватило дерзости заявить лэрду, что он недостаточно искусен в любви. Что ж, супруг убедительно доказал обратное. Разве можно было представить, что два человека способны делать то, что совсем недавно делал с ней он? Губы… язык…
Мейрин снова залилась краской и стыдливо прикрыла глаза. Как же теперь смотреть ему в глаза?
Она уважала матушку Серинити и безоговорочно ей доверяла. Настоятельница всегда желала только добра: с терпением Иова обучала послушницу жизненным премудростям и отвечала на бесконечные вопросы. Но неожиданно выяснилось, что в отношении поцелуев и любви аббатиса раскрыла далеко не все секреты.
Да, уроки всезнающей монахини оказались далеки от поразительной реальности жизни. А если она ошибалась в этих важных жизненных премудростях, то… может быть, заблуждалась и еще в чем-то? Где же в таком случае правда? Во что следует верить? Чьи советы слушать? Ответов Мейрин не знала.