Право на месть (Страх - 2)
Шрифт:
– У вас такое лицо. Я решил, что что-то случилось с Дмитрием Константиновичем.
– Тебе показалось. Просто малость устал.
Решение пришло внезапно. Я понял, что должен увидеть Диму. Я только взгляну ему в глаза и все станет ясно.
– Рома, мне срочно надо в одно место. Появилась кое-какая идея. Надо проверить. Если придет Говоров, то скажешь, что я немного задержусь.
– Он звонил. Сказал, что будет только утром.
– хмуро пробурчал Шилов. Поведение друга ему явно не нравилось.
– В таком случае,
Минут через сорок я уже был на улице летчика Бабушкина. Вот и дом номер 24. Поднялся на третий этаж. От волнения у меня непроизвольно подгибались ноги. Долго нажимал на кнопку звонка. Безуспешно. Хозяина дома не было. Что ж, подождем.
Вышел из подъезда, сел на скамейку, достал из кармана купленную по дороге газету "Известия", стал читать. Журналисты все ещё муссировали взрыв в метро, строили всевозможные версии. Умники! Создается впечатление, что они готовы раскрыть любое преступление. Как, порой, они нам мешают.
Господи, о чем это я, когда такое?! Сдались мне эти журналисты. Неужели я скоро увижу Диму? В принципе, совсем неважно - почему он стал на них работать, верно? Главное - он жив. А со всем остальным как-нибудь разберемся.
Ожидание затягивалось. Посмотрел на часы. Прошло уже сорок минут. Из подъезда вышла маленькая сухонькая старушка, села рядом со мной, спросила:
– Молодой человек, не скажите сколько сейчас времени?
– Двадцать минут восьмого.
– ответил хмуро, давая тем самым понять, что не расположен к общению. Но не тут-то было. Она даже не обратила внимания на мой тон.
– Спасибо! А вы кого-то ждете?
– Жду.
– То-то я смотрю, что никогда прежде вас не видела. Случайно, не Клавдию из четырнадцатой? Так она раньше десяти не приходит.
– Нет, не Клавдию.
– Не Клавдию!
– очень удивилась любопытная старушка.
– Тогда к кому же вы? Вроде, больше не к кому. Может, к Суздальцевым?
– Послушайте, вы мне мешаете!
– возмутился я и демонтративно уткнулся в газету.
– Ну, извиняйте, коли так, - обиделась старушка.
– Я ведь думала как лучше, помочь хотела.
И в это время я увидел своего друга. Он шел медленно, слегка припадая на левую ногу. А его лицо... Вот волкодавы, что они с ним сделали! И так мне стало жалко Диму, так жалко, что едва не расплакался, честное слово. Но вот и он меня увидел. От неожиданности он даже замедлил шаги, едва совсем не остановился, глаза округлились. Затем его качнуло к поребрику. Я видел, как он сознательно споткнулся о лежащий там кирпич, громко и возмущенно проговорил:
– Вот, блин, деятели! Понасажали тут всяких. Можно не только лоб расшибить, но кое-что и посерьезнее.
И я понял, что за ним установлена наружка. Так и есть. Метрах в пятнадцати от него маячила фигура шпика. Я вновь уткнулся в газету. Дима, проходя мимо, тихо проговорил:
– Сегодня в двенадцать у Купского вокзала.
– Чего?
– откликнулась
– Слушай, бабка, - угрожающе зашипел я на неё из-под газеты, - если ты сейчас же не заткнешься, то я за себя не ручаюсь! Поняла?
– Поняла, сынок, поняла, - испуганно прошептала она.
– Извиняй, ежели что не так.
А я сидел, и мне было хорошо. Так хорошо мне никогда ещё не было. Правда. Дима жив и я с ним скоро увижусь!
Роме Шилову я ничего не сказал, чтобы не сглазить и избавиться от ненужных вопросов, на которые и сам пока не был в состоянии ответить. Но когда в одиннадцать я стал собираться, Роман забеспокоился.
– Вы куда, Сергей Петрович?
– Договорился с одним товарищем, - ответил.
– С каким товарищем? Ведь уже одиннадцать?
– К сожалению, он раньше не мог, был занят. Да ты не волнуйся, я ненадолго. Ложись спать.
– Какой тут... Тот неизвестно где и вы вот... А я сижу здесь, баклуши бью, даже совестно.
– Ничего, скоро у тебя, Рома, будет много работы, да к тому же самой ответственной. Пока.
У Курского вокзала мне пришлось ждать минут пять, не больше, когда я был сзади сграбастан своим другом.
– Серега! Корефан! Вот так встреча!
– во всю ивановскую закричал Дима, тиская меня.
– Дима! Живой! Как я рад!
– вторил я, тиская его. От переизбытка чувств у меня навернулись слезы.
– Почти живой, Сережа, - ответил Дима. Он отстранил меня, долго рассматривал, очень удивился: - Надо же, ничуть не изменился! Все такой же большой и наивный, как Чебурашка!
– А правда странно, ведь не прошло и десяти дней, а такое чувство, что мы не виделись по меньшей мере лет пять.
– Это потому, Сережа, что у нас с тобой очень плотный график жизни. Определенно.
– Наверное, - согласился я.
– Слушай, как же тебе удалось уцелеть?
– Самому до сих пор не верится. Но уже начинаю привыкать к мысли, что жив. А пару дней назад я уже мысленно попрощался со всеми вами. И как бы не расхваливал Андрюша Говоров тот мир, куда нам всем со временем предстоит отчалить, мне так не хотелось покидать этот, оставлять здесь вас родных и любимых без присмотра. Ведь без меня вы обязательно наделаете кучу глупостей.
– Это точно, - согласился я, смеясь. Я был счастлив, что вновь слышу треп своего забубенного друга. Как же мне его недоставало.
– Кстати, как там моя любимая жена?
– спросил он.
– А то не знаешь? Переживает, конечно. Она у тебя замечательная и так тебя любит.
– Так ведь есть кого, - самодовольно проговорил Беркутов.
– Или ты не согласен?
– Согласен, согласен. Ты ей не звонил?
– Не успел. Из квартиры нельзя, она прослушивается, как пациент реанимационной палаты. А тут ещё сопровождающего Бог послал.