Право на месть
Шрифт:
– Федор где? – потребовал Юра, собрав в кулак всю свою волю.
– Спит! – Блондинка облизнулась.– Он молодец. Не такой трус, как ты!
– Где он, в комнате?
– Да.– Женщина опустила веки.– Да, в комнате. Ну?
Юра на миг ослабил внимание…
И Света тут же воспользовалась этим. Впилась зубами ему в предплечье и рванулась, выгнувшись, пытаясь сбросить его с себя…
Юра вскрикнул от боли, выпустил ее руки – и едва не остался без глаза, когда длинные острые ногти полоснули
– Сука! – взвыл он и, почти потеряв над собой контроль от ярости, ударил женщину кулаком в лицо.
В ответ на это Света еще свирепей вгрызлась в его руку. Не будь на Юре куртки, наверное, прокусила бы насквозь. Ни силой, ни яростью она не уступала юноше. Одной рукой Света схватила его за волосы, а второй норовила вцепиться в глаза.
Юра без замаха, но изо всей силы трижды ударил ее в лицо. Он бил бы еще и еще, но вдруг обнаружил, что зубы, впившиеся в его руку, разжались.
Юра остановил свой кулак, замер, чувствуя, как бешено колотится сердце.
Женщина под ним не шевелилась, обмякла. Глаза закрыты, на виске – красное пятно, из ноздри – кровь.
Вырубилась? Или притворяется?
Нет, кажется, не притворяется. Юра несильно шлепнул ее по щеке. Ноль эмоций. Запал его иссяк, и теперь он чуть ли не раскаивался: все-таки женщина, да еще красивая женщина. Нехорошо. Он бил ее так, как дрался бы на улице: до первой крови, до второй, до третьей, пока не устанешь или не растащат. Зимородинский учил другому: контроль, четкость, соразмерность силы и противодействия…
Юра поднялся. Женщина не шелохнулась. Лежала, раскинув классные ноги, юбка задралась, сквозь черные кружевные трусики пробивались черные волоски. Юра вспомнил, как ее лобок терся о его гениталии, и парня бросило в жар. Чтобы отвлечься, он закатал рукав куртки, подтянул рубашку. На руке остались глубокие красные вмятины. Неслабые зубки. Ладно, Кузякин, значит, в комнате. Спит? Ну поглядим.
– А подруга твоя сказала – ты спишь! – сказал Юра и невольно ухмыльнулся. Уж очень прикольно смотрелся голый Федька, прикованный к кровати, с тряпкой, торчащей изо рта…
– Хорош! – «похвалил» Юра, выдергивая кляп, женские трусы, изо рта приятеля.– Просто кайф. Оприходовала тебя баба.
– Ну бля! – пробормотал Федя, сплевывая густую слюну.– Где она?
– Там,– Юра мотнул головой в сторону коридора.– Тебя бы на видео заснять. Кошмар на Бумажной улице!
– Пошел в жопу! – огрызнулся Федя и звякнул наручниками.– Ты давай ключи ищи!
– А что их искать? – Юра вдруг обнаружил, что у него отличное настроение.– Вон они лежат.
– Ты бы хоть спасибо сказал, Кузяка,– проговорил он, открывая замки.
Но вместо благодарности освобожденный тут же вскочил и припустил в туалет.
Журчание было долгим и мощным.
– Фу-у,– сказал Федя, возвратившись.– Думал – обоссусь! – Он оглянулся в поисках своей одежды.– А здорово ты ее отметелил!
– Ну, она тоже, знаешь, чуть меня без глаз не оставила,– оправдываясь, ответил Юра.– Здоровая, как мужик, в натуре!
– Ты молодец,– благодарно сказал Федя. Он отыскал свои тряпки и начал одеваться.– Выручил меня. Я уж думал – все, гейм овер!
– Ладно, еще сочтемся,– ответил тронутый похвалой Юра.– Что дальше будем делать?
– Ее – сюда,– предложил Федя, показав на «сексодром»,– на мое место. И давай сваливать. А то скоро ее дружки заявятся!
– Точно знаешь?
– Думаю. Ты руку разбил. Юра посмотрел на руку:
– Нет, это ее кровь. Ладно, пошли.
– Если застукают нас,– сказал Федя, когда они за руки за ноги втащили Свету в комнату и уложили на кровать,– огребем лет по восемь, верняк!
– Не застукают. Иди, кстати, дверь посмотри – закрыта? – сказал Юра и принялся застегивать «браслеты» на руках женщины.
Тонкие запястья вращались внутри колец свободно, но не настолько, чтобы вытащить из них руки.
– Позвони Андрею Александровичу,– сказал Юра, когда его друг вернулся.– Скажи, что мы – тут.
Федя набрал номер. Трубку взял Ласковин. Еще минута – и они его не застали бы.
– Сидите там,– выслушав, распорядился Андрей.– Никому не открывать. Я позвоню семь раз подряд, ясно? Если к ней явится подмога, как раз под дверью их и встречу. И никаких самостоятельных движений, ясно?
– Номер сотри,– сказал Юра, когда его друг положил трубку.
– А как?
– Как? – Юра сам этого не знал.– Выдерни из розетки,– сказал он.– Тогда вообще все сотрется.
Света зашевелилась, застонала.
Федя схватил трусы, которые служили ему кляпом немногим раньше, и запихнул их ей в рот.
– Классная герла,– сказал он.– А трахается – отпад!
– Ду ю факинг, ковбой? – Он по-хозяйски похлопал женщину по бедру.
– Мудак ты! – отозвался Юра. Не то чтобы ему было противно, но… свою первую женщину он представлял несколько иначе.
– Она не против,– агитировал Федя.– Блядища еще та!
– Может, махнетесь с ней местами? – предложил Юра.– А я пойду?
Федя тут же заткнулся.
– Есть хочется,– сказал через некоторое время Юра.
Неизвестно, как он сам повел бы себя на месте Федьки. Скорее всего, ничуть не лучше.
– Сходи на кухню,– предложил Кузякин – Там еще шашлыки остались, если она не сожрала.
– Посмотрю.– Юра встал.– А вы тут можете пока потрахаться! – Он усмехнулся.
– Мне хватит. Давай, иди за жратвой. И мне дрынк какой-нибудь притащи. А я видик врублю. Оттянемся в полный рост! – он хихикнул.