Право на ошибку
Шрифт:
— Останься, Полин, — мои слова заставляют ее притормозить в пороге.
— Забудь об этом, ладно? — не оглядываясь, спрашивает девушка.
В смысле?
Да я теперь вообще думать ни о чем не могу.
Мой рот, мое тело требуют продолжения, а член и вовсе уже готовит петицию.
Ну и дела.
Я только что целовал сестру своего лучшего друга, и это было настолько офигенно, что меня до сих пор колбасит.
И я уверен,
3. Полина
Боже. Я падшая женщина.
Как сказала бы мама, слабая на передок. А ее соседки по подъезду, которые знают меня с детства, и вовсе назвали бы меня проституткой.
Я целовалась с Артёмом…
И не просто целовалась. Мне безумно понравился наш поцелуй, эмоции от которого я все еще ощущаю в самых живых и ярких красках.
Собрав наверх влажные после душа волосы, я отрывисто вздыхаю.
Какое же у Тёмы тело, мамочки.
И какая же я тупица!
Ведь Рогозин бабник высшей пробы, и ему, по большому счету, неважно, с кем замутить. Но я же никогда такой не была!
Или была?
Мой пьяный мозг подкидывает мне неожиданную задачку, ответ на которую совсем меня не устраивает.
Приподнявшись, я тянусь к прикроватной тумбе и беру свой телефон. На часах почти одиннадцать, звонить Вере уже поздно.
Да и что я ей скажу?
“Привет, подруга, как Кемер, я только что целовалась с Рогозиным в твоей кухне?”
Нет. Вера точно решит, что я спятила. Она же Тёму на дух не переносит, считая, что тот, как паразит, как трутень, вцепился в ее супруга.
Насколько я знаю, Рогозин должен моему брата приличную сумму, которую не очень торопится возвращать. Возможно, на месте Веры я бы тоже злилась. Но дело-то не в Артеме. С ним, как раз, все очень ясно, а вот я веду себя, как последняя…
Что на меня нашло?
Можно попытаться списать свое поведение на алкоголь, на запоздалую попытку отомстить Виталику или самоутвердиться и что-то доказать, но себя не обманешь. Целуя Тёму, я не думала о предательстве мужа, я вообще ни о чем не думала, кроме того, какой же обалденный язык у Рогозина и как было бы здорово познакомиться с остальными частями его роскошного тела.
Конечно, это не конец света. Подумаешь, поцелуй и похотливые мысли. Да только все намного запущеннее.
И одной со своим открытием мне сейчас точно не разобраться.
Я обреченно вздыхаю и свешиваю ноги с кровати.
— Ты спишь? — тихо спрашиваю спустя минуту, застыв ровно посередине лестницы, ведущей в мансарду.
Дверь здесь не предусмотрена, поэтому я проявляю осторожность.
— Ага. После такого разве уснешь? — доносится голос Артема.
Пока я преодолеваю остаток ступеней, парень включает ночник.
— Вау. Это все мне? — присвистывает, осматривая меня с головы до ног.
На мне лишь темно-синяя сорочка из очень тонкого хлопка.
— Тём, хватит, — одергиваю его.
Не то, чтобы я была смущена или польщена, просто это совершенно ни к чему.
— Тогда зачем ты пришла? — резонно замечает Рогозин.
Вот. Такой подход мне нравится.
— Помнишь, недавно ты предложил воспользоваться собой в качестве жилетки. В общем, мне нужен совет, — переминаюсь с ноги на ногу, все еще находясь у входа в мансарду.
— Ты просишь у меня совета? — растягивая слова, спрашивает Артем.
Он не может поверить в то, что услышал.
— Вроде того. Мне необходимо мнение по одному личному вопросу, — киваю я.
Парень хмурится.
— Слушай, может, тебе лучше стоит позвонить своей подруге? — его голос звучит настороженно.
Рогозин не выглядит готовым мне помочь.
Возможно, он опасается, что я начну жаловаться на свою судьбу, на Виталика, на то, что мне скоро тридцать пять… не знаю, что он там обо мне думает.
— Конечно, я бы так и сделала. Но прикол в том, что моя… — запинаюсь я, — проблемка, она, как бы, связана с тобой. И если я позвоню Вере, то придется рассказать ей о том, что случилось на кухне… А ты сам понимаешь, — имею в виду последствия такого признания.
— С этим не поспоришь, — соглашается парень, которому не хуже меня известно о суровом нраве Веры. — Но мне интересно, напомни-ка, когда это ты успела обзавестись проблемой с моим участием?
Артем насмешливо склоняет голову набок.
— Черт. Ладно. Ты прав, это тупая идея, — я киваю, чувствуя себя глупо, и собираюсь убраться отсюда как можно скорее.
— Подожди, — тормозит меня парень. Я оглядываюсь. — Иди сюда, присядь. — Он вытягивает свои длинные ноги и сдвигается на край кровати. — Давай, я не кусаюсь, — похлопывает по матрасу справа от себя.
Я закатываю глаза.
Как же смешно. Неужели он, всерьез считает, что может смутить меня?
С независимым видом я пересекаю симпатичный овальный ковер и устраиваюсь в подвесном кресле на приличном расстоянии от Рогозина.
— Итак? — его губы трогает ухмылка.
Я тоже улыбаюсь.
— Не знаю, с чего и начать.
— Просто начни, без разницы, по ходу разберемся, — предлагает парень.
Вдохнув, я не свожу с него глаз.
— В общем… Скажи, Тём, я шлюха?
Рогозин по-совиному хлопает глазами.
— И-и-извини? — и даже заикается.
— Господи! — хихикаю я. — Ну смотри. У меня был муж, и естественно, чувства, к нему, — мысли о Виталике мгновенно стирают улыбку с лица, но объяснить же надо. — И, когда мы были вместе, в постели, например, или просто целовались, я чувствовала с ним всегда что-то особенное. Понимаешь?