Право на ошибку
Шрифт:
Это было так правильно, так чертовски верно ощущать его вплотную, чувствовать себя нужной, желанной и любимой и при этом не обязанной ничего решать. Здесь, в нашем с ним общем личном пространстве, имеющем границы кровати, все шло своим чередом, продиктованное лишь обоюдным желанием и чувством.
И когда мы слились в одно, это было столь естественно, как дыхание. На секунду я пожалела, что не могу видеть происходящего со стороны, поскольку казалось, что мы идеально подошли друг другу. Как соседние пазлы в одной мозаике или как две стороны застегнутой молнии. Короткая боль – малая плата за чувство подобного единения и уж совсем ничтожная за то, что дарил мне Драг. Он был моей константой, точкой опоры, маяком, освещающим путь своей ровной уверенностью во мне, и в то же время якорем, не дающим скатиться в пучину отчаяния и творящегося вокруг хаоса.
– Я люблю тебя, – прошептала я, когда, обессиленные, мы замерли в объятиях друг друга и я буквально была окружена его теплом и ароматом со всех сторон. Наши ноги переплелись, одна моя рука обнимала его за пояс, а ладонь второй лежала на его груди. Бриар обнимал меня правой рукой, разместив ее вдоль спины и поглаживая мои шрамы, а левую подложил мне под голову.
Мурлыканье, возникшее после моей фразы, напоминало рев мотора. Я улыбнулась, заглядывая ему в глаза.
– И я люблю тебя, Тори, – серьезно, несмотря на пробивающееся мурлыканье, ответил Драгон, еще крепче прижимая к себе.
Произошедшее между нами казалось чем-то нереальным и никак не укладывалось в голове. Может, это просто нужно было принять и не пытаться как-то анализировать. Принять, как одно из самого светлого и правильного, что произошло за последнее время, не обращая внимания на причину и время.
– Что случилось? – насторожился Драгон, почувствовав мою растерянность.
– Я… – Приподнявшись на локте, закусила губу, раздумывая над правильной формулировкой. – То, что сейчас было, это… слов нет, но мне… мне немного не по себе от того, что это произошло на фоне… – Я заткнулась, совершенно не зная, как выразиться дальше.
На фоне смерти моего дяди? На фоне моего чувства вины и эгоистичного желания забыться? На каком, черт возьми, фоне?
– Не нужно, – качнул головой Драгон, заправив мне прядь за ухо, попутно погладив по щеке. – Не думай так. Я понимаю, что, возможно, ты хотела бы этого в другой ситуации, но так случилось. Это было нужно нам обоим. Разве сейчас ты не чувствуешь себя лучше?
– Мне всегда лучше, если ты рядом. Тем более настолько рядом. – Я красноречиво посмотрела на наши переплетенные тела.
В его словах была правда. Действительно, я никогда не думала, что мой первый раз произойдет при таких событиях, когда мое душевное состояние находилось под большим вопросом, да и физическое, если уж на то пошло, тоже. Без всякой подготовки и продумывания, полный экспромт. Может, правду говорят, что импровизация лучше действий по сценарию?
– Ты же… не сожалеешь? – чуть напрягся Драг.
Я уставилась на него:
– Кто у нас тут эмпат: я или ты? Ты что, чувствуешь от меня что-то похожее?
– Тори, от тебя сейчас исходит масса всего, – качнул головой Драгон. – Смятение, радость, печаль, смущение, задумчивость, тревога… И я понимаю истоки далеко не всего.
– Ладно, я преувеличила легкость понимания с твоей стороны, – пробормотала я, сама удивившись, как до сих пор не лопнула от стольких ощущений разом. – Постараюсь объяснить. Я все еще в ужасе от того, что произошло с Риком, чувствую в этом свою вину, точнее, знаю, что это моя вина. Мне стыдно, что я спряталась от этого за влечением и любовью к тебе, и в то же время я счастлива, что мы наконец-то… эм… перешли последнюю ступень, если можно так сказать, и это действительно было здорово. Лучше, чем я даже могла представить. Что, в свою очередь, ставит вопрос, правильно ли это – испытывать радость, когда истерзанное тело моего дяди предают огню.
– Тори… – Драг покачал головой. – Здесь нет места размышлениям о правильном или неправильном. Когда у тебя болит голова – ты пьешь таблетку. Будем считать, что я твоя таблетка. Мы нужны друг другу, остальное не имеет значения.
– Ты намного лучше, чем таблетка, – сдалась я, укладываясь обратно и накрывая нас одеялом.
– Хорошо. Я – целебная настойка от Дарин, – кивнул Драгон, прижимаясь губами к моей макушке.
– Дурак, – фыркнула я, почти сорвавшись на хихиканье, чего, наверное, он и пытался добиться. – Ты уж определись: дом ты или таблетка.
– Может, и то и другое, в зависимости от того, что тебе нужно, – судя по голосу, улыбнулся Драг.
– Мне нужен Драгон Бриар, – тихо призналась я. – Навсегда.
– Я твой, – так же тихо без тени юмора ответил он, прожигая этим признанием насквозь. – Навсегда.
Это было очень серьезно. Я почти видела, как, держась за руки, мы преодолели золотую отметку «на веки вечные». Уму непостижимо, что среди всего обрушившегося на меня за последний месяц существовал Драгон, мой чудо-зверь, человек, ставший для меня целым миром и принявший мой собственный, без каких-либо видимых усилий с его стороны.
– Он ведь действительно мертв, да? – прошептала я через какое-то время среди уютной темноты, наполненной лишь нашим дыханием.
– Не вини себя, – снова попросил Драгон.
– Но я виновата, Драг. Я видела и ничего не предприняла.
– Это был сон. Ты не могла знать, что это видение, – запротестовал Бриар, не теряя надежды разубедить меня в причастности к смерти Рика.
– А должна была знать, – качнула я головой, тут же спрятав нос на его шее.
Он перекатился, нависая надо мной, и осторожно взял мое лицо за подбородок, задирая голову. Я посмотрела в сверкающий в темноте янтарь, сглотнув. Ощущение подобной позы мигом прокатилось по всему телу, играя на лишь недавно задетых и впервые опробованных им струнах.
– Тори, в мире очень много того, что мы должны были сделать, но так и не сделали. Не кори себя. Ради меня.
Запрещенный прием. Очень хитрый изворотливый прием. Его глаза завораживали, напоминая пару волшебных светлячков, оторваться от которых не было сил.
– Попробую, – сглотнула я. Не было такого, чего я не могла бы попробовать ради Драгона. Возможно, я могла бы попытаться и змею погладить, вздумай он меня об этом попросить. Надеюсь, Драг не догадывается, какую власть надо мной имеет.