Право на ошибку
Шрифт:
– Ты волнуешься, – констатировал Драг, застыв за моей спиной.
– Да, потому что боюсь, что они откажутся разговаривать со мной. А это единственная ниточка к убийце, если исключить невозможный сейчас допрос с пристрастием Джошуа Ревенджа, – честно ответила я, захлопнув крышку ящика и повернувшись к своему вертигру. – Не сомневаюсь, что это очередной щелчок его пальцев.
Бриар привлек меня к себе, и я обняла его за пояс, вспоминая то притяжение и взаимность, царившие между нами этой ночью. Сердце забилось быстрее, стоило только подумать об этом, что
– Тори… – мурлыкнул мой вертигр, и я привстала на цыпочки, открываясь для поцелуя.
Любимый склонился, крепче прижимая, и мгновение спустя мягкие губы оказались на моих. Это было очень вкусно и жарко. Прогнувшись в его руках, чувствуя в поцелуе сладость обещания большего, я вынужденно отстранилась за порцией кислорода. Самодовольно улыбнувшись на мою дезориентацию, вызванную его действиями, Драг придал мне устойчивое положение, ободряюще погладив по спине.
– Л…ладно, идем, – чуть запнулась я, надеясь, что эффект от утреннего чая не выветрился после одного крышесносного поцелуя Драгона. Подозреваю, что надеяться на подобное глупо. Как показала практика, Бриар способен вымести из моей головы все, что угодно.
Дождь усилился, едва мы с Кристиной в сопровождении остальных Чаек, Драгона и Скорпионов остановились на лесной прогалине у мелкого ручейка. Вся толпа отошла на приличное расстояние, как велела Грей, и далее я выполняла ее инструкции.
Морщась от холодных капель, старающихся добраться до лица, при помощи Огня зажгла пучок эвкалипта, едва не закашлявшись от повалившего дыма, и положила его на землю перед собой. Следом в маленький костерок полетел клевер, веточка вербы и лепестки крокуса. А вот потом начались сложности.
Защищая занявшиеся огнем травы, я, как велела Грей, выпрямилась и постаралась расслабиться. Последнее давалось с трудом, поскольку я совершенно не понимала, как можно вызвать хоть что-то без заклинаний. Кристина объяснила, что подобным созданиям важны не слова, а истинность чувств и отношение к стихии, которую они представляют.
Сама Чайка остановилась за моей спиной (мы с ней были практически одного роста), положив ладони мне на плечи. От ее пальцев исходило тепло. Не такое, как от прикосновений Драга, бросающих меня в жар, а, скорее, нечто нежное, живительное, солнечное и успокаивающее. Кристина использовала стихию Земли, создавая вокруг нас что-то вроде энергетического зеленого поля, благодаря которому лесные духи должны были почувствовать, что ничто им не угрожает.
Вспомнив последнее указание Грей, я попыталась думать о чем-нибудь хорошем и относящемся к природе. На ум приходили только многочисленные прогулки по лесу с Драгоном в обличье тигра еще до того, как я узнала, что он оборотень. Ну это определенно было для меня хорошим временем до повторного обрушения моего личного мирка.
Дым от травяного костерка стал завиваться спиралями, земля под ногами чуть задрожала, и запах свежести и сырости усилился в тысячу раз, как и дождь. Капли его стали крупнее, мощнее и, кажется, специально хлестали по нам с Кристой с особым упорством. Я мельком порадовалась, что догадалась призвать форму Ястреба до начала всего действа.
Дым застыл в воздухе, и из него соткалась изящная женская фигура, невзирая на бушующую водную стихию. Одновременно с этим вода в ручейке поднялась, формируясь во что-то, похожее на человека, а от дуба напротив отделилась тень, с каждым мигом становясь все четче и четче. Разом, в центре каждого сгустка, зажглись зеленые глаза, скорее напоминающие светящиеся фары машин.
Девушка-дым села в воздухе по-турецки и посмотрела прямо на меня:
– Я – Айша, дух леса, смотрительница птиц его. – Голосок у нее и впрямь походил на птичьи трели.
Та, что вышла из ручья, словно втянула в себя весь окружающий ее дождь. Водяная фигура опустилась на мох между корней деревьев, и тот не впитал от нее ни единой капельки. Присмотревшись, я поняла, что вода создает вокруг нее нечто, напоминающее платье, а вокруг шеи духа, или все же внутри нее плавали маленькие пестрые рыбки, создавая причудливое ожерелье. Плавали они по кругу настолько быстро, что мне пришлось отвести глаза, пока голова не закружилась.
– Я – Вета, дух леса, смотрительница всего произрастающего в нем, – прожурчала она.
Последней из-под ветвей дуба вышла девушка-дух, которую я сначала приняла за тень. На самом деле кожа ее была абсолютно зеленая. Одежда духа состояла из листвы и цветов. Все это переплеталось настолько красиво, что невозможно было оторвать глаз. Она поправила рукой волосы – молодые побеги и остановилась чуть позади Айши:
– Я – Талха – дух леса, смотрительница всех живущих в нем. Кто ты, дитя, призвавшая нас? – Ее голос напоминал игру ветра в листве.
Ну, с виду вроде бы не такие капризные. Сглотнув вставший в горле ком, я уважительно склонила голову:
– Я Виктория Мари Брендон, принцесса клана ведьм Темной Горы.
Айша плавно спустилась ко мне:
– Зачем ты потревожила нас, юная принцесса? В тебе нет той созидательной силы, что была присуща твоей матери. Ты несешь в себе лишь разрушение, ярость и потери в отличие от той девы за твоей спиной.
– Я… – Я запнулась, не зная, воспринимать ли слова духа как критику или же как данность. Остановившись на последнем (ну не создана я для целительства!), продолжила: – Прошу прощения, что потревожила вас, но вы – моя последняя надежда, мне очень нужна ваша помощь.
– Помощь? – встрепенулась Вета, обдавая нас с Кристой тучей брызг, правда, намокнуть еще больше мы все равно уже не могли. Плащ формы пришлось отозвать, поскольку он здорово потяжелел и оттягивал назад, волосы облепили голову, с их кончиков также капала вода, и потихоньку меня начинала пробирать дрожь.
– Ведьмы никогда не просят помощи у нас, – качнула головой Айша.
– Но это не означает, что не могут, – мягким шелестом возразила Талха. – Пусть скажет свою просьбу.
– Пусть скажет свою просьбу, – эхом повторила Вета, на этот раз, к нашему с Кристой счастью, без телодвижений.