Право на счастье

Город спал в сиянии уличных фонарей, а двое влюбленных, держась за руки, бродили от улицы к улице, не желая расставаться. Они целовались на ветру у пристани, прогуливались по городскому парку, неторопливо переходили от статуи к статуе в главном храме империи… И слушая задорный смех девушки и счастливый голос мужчины, никто и не подумал бы, что в недорогих черных плащах бесшабашно гуляют император Ратасса и княгиня Гаоры.

Хассиян рассказывал о городе, о зданиях и людях, которые их строили, а Кати восторженно слушала, и чем больше знакомилась с удивительной столицей империи, тем удивительнее ей казался древний Дархаран.

— Этот город на тебя похож, — неожиданно сравнил Ян.

— Почему? — изумилась как никогда счастливая Кати.

— Его столько раз завоевывали, но Дархаран всегда восстанавливался и с каждым разом становился крепче и прекраснее… Как и ты. — В темноте блеснула его белоснежная улыбка. — Я все верно понял?

— Возможно, — уклончиво ответила девушка, — а с чем можно сравнить вас, мой император?

Он усмехнулся и повел ее вновь к главному храму, на площади перед которым они гуляли в момент разговора.

— Вот! — Хассиян величественно указал на не менее величественное, чем его жест здание главного храма, — но я лучше! И моложе… И не столь продажный и…

— Значительно привлекательнее, — не удержалась Катарина.

Притворно-грозное рычание императора, и Кати со смехом бросилась прочь, спасаясь от гневного Яна. Он без труда догнал, подхватил на руки и, закружив визжащую от восторга девушку, резко прижал к себе и тихо прошептал:

— Счастье ты мое… где же ты столько лет была?

— Я была в аду, — прошептала Катарина, — в мрачном подземном лабиринте без выхода и права на смерть, а сейчас…

— Сейчас, что? — переспросил Ян.

— Боюсь поверить, — девушка улыбнулась и положила голову на его плечо.

— Одно твое слово… — намекнул император.

— А кому посвящена эта статуя? — Кати указала на мраморное изваяние девушки, словно застывшей на краю обрыва и прижавшей руки к груди, перед тем как упасть в пропасть.

— Деве Ортанонской, — Хассиян осторожно поставил ее на ноги и едва отпустил, тут же вновь взял за руку, — у нее очень печальная история.

— Правда? — удивилась Катарина. — Считается, что род Вилленских ее прямой потомок, но…

— Но?

— Сложно представить, как могли появиться потомки у невинной девы! — Кати улыбнулась.

Они продолжили гулять, и вскоре дошли до конца аллеи, где Катарина увидела старую статую дракона. В отличие от остальных скульптур в парке, эта стояла не только в самом конце, но и оказалась в полуразрушенном состоянии.

— Дракон из черного гранита, — поведал Ян, заметив ее взгляд, — когда-то начало аллеи находилось именно здесь, и эта статуя хранителя города венчала вход в храм Дракона.

— А потом?

— Культ Пресветлого Огитана, полностью вытеснил языческое поклонение драконам.

Хассиян явно не желал говорить об этом, но Кати была заинтригована.

— Поговаривают, — девушка отпустила его руку и подошла к статуи, осторожно коснувшись крыла чудища, — что в давние времена, когда все известные нам государства были объединены в королевство Айшеран, которым правил род оборотней-драконов.

— Как мило, — Ян рассмеялся. — Идем, а эту статую давно пора убрать.

— Почему? — Катарина продолжала стоять, разглядывая в свете магических шаров огромного дракона.

— Все что нам осталось от них, это свет, — Ян, осторожно взяв ее за руку и уводя прочь.

— Я обратила на него внимание, но как он загорается?

— Никак. Эти шары просто постоянно светятся вот уже несколько сотен лет, чем мы и пользуемся.

И Ян увлек ее за собой. Они гуляли до рассвета, говоря ни о чем и обо всем, танцевали среди пустых аллей, и долго-долго стояли обнявшись у ворот особняка Вилленских.

— Ненавижу рассветы, — тихо призналась Кати, глядя на алеющий восток.

— Ты мне расскажешь? — он приподнял ее личико, вглядываясь в карие глаза и с досадой замечая одинокую, скользнувшую по щеке слезинку.

— Нет, — прошептала Кати.

— Расскажешь, — он нежно поцеловал, — просто еще не время. Сладких снов, моя Катарина…

Так и завершилась их первая ночь… Кати вошла ворота, нехотя поднялась по ступенькам к дому и обернулась — Хассиян стоял у открытых ворот, ожидая пока она войдет…

А новый день встретил ее сладким ароматом цветов. Катарина потянулась, открыла глаза и первое что увидела — огромный букет у ее постели. За окном ярко светило полуденное солнце, шумел город, а букет белоснежных роз словно напоминал о прогулке под луной.

— Катарина, — баронесса вошла и в изумлении остановилась — Кати радостно обнимала букет. — Дитя мое, это еще не все… в холле десятки букетов и не только. Кто твой поклонник?

— Да? — девушка подскочила, поспешно надела утренний халат и нетерпеливо воскликнула, — а что? Что еще?

— Спускайся, — матушка и сама улыбалась, — и все увидишь.

Везде были цветы… На ступеньках, в холле, в гостиной, на дворе… Белоснежные розы, лилии, хризантемы… И в самых больших букетах крошечные послания, перевитые серебристыми ленточками…

— А-а-а-а, Пресветлый! — Элиза сбежала по лестнице обогнав сестру, — Цветы! О-о-о, кому все это?

— Катарине! — Рассан достал одно из посланий, игнорируя неодобрительный взгляд матери, нагло развернул и удивленно прочитал.

— «Твой смех серебристыми колокольчиками звучит во мне, счастье мое, Катарина».