Право на счастье
Шрифт:
— Как ты и просила, — Ян облегченно выдохнул и улыбнулся. — Ничего мне не хочешь сказать?
Императрица Ратасса бросила взгляд на мужа, и вновь уделила все свое внимание малышу.
— Кати?
— «Хочешь я весь твой, а нет, держать не буду», — повторила его собственные слова Катарина.
Ян заметно напрягся, и враз осипшим голосом, хрипло спросил:
— Алиссин?
Кати улыбнулась, подняла голову и улыбнулась шире, увидев, как побледнел ее супруг.
— Ян, — она рассмеялась, — ты же такой умный мужчина, а задаешь такие глупые вопросы. Я люблю тебя, кем бы ты там ни был. Я тебя очень сильно люблю. Так вот, однажды ты сказал «Хочешь я весь твой, а нет, держать не буду», помнишь?
— Д-да…
Карие глаза Катарины мгновенно сузились, и оторопевший император Ратасса услышал то, чего никак от супруги не ожидал:
— Хочешь ты или не хочешь, ты мой! И это даже не обсуждается! Вопросы есть?!
Ян невольно моргнул, менее всего ожидая таких слов и такого взгляда от милой, нежной, и наивной супруги.
— Кати, любовь моя…
— И никаких фавориток! — добавила девушка. — Ни единой!
— Да я не… — император был поражен происходящим.
— И последнее — с Алиссин я переписывалась, переписываюсь и буду переписываться далее!
После этих слов, происходящее начало обретать ясность, несмотря на абсурдность ее намеков.
— Душа моя, ты ревнуешь? — рискнул предположить Хассиян. Чуть смутившись, Кати погладила младенца и тихо ответила:
— На тебе был ее запах. Что еще я могла подумать? Учитывая, какая она… и какая я и…
— О-о, муки ревности это страшно, — он расхохотался, но тут же прекратил, едва заметил как от звуков громкого голоса вздрогнул малыш.
— Прости, любовь моя.
Катарина вопреки его просьбе продолжала хмуриться.
— Кати, — он подался вперед, обнял ее лицо широкими ладонями.
— На счет всего мною сказанного, — она пристально смотрела на супруга, — ты — мой!
— Согласен, — весело ответил Ян, — но, радость моя, в таком случае и ты, хочешь или не хочешь, моя!
— Я подумаю, — беззаботно ответила Катарина, отнимая от груди уже заснувшего малыша. — С умными женщинами посоветуюсь!
— Кати, я…
— Не обсуждается! — резко ответила девушка. И с любовью глядя на спящего младенца, тихо прошептала. — Хотя Алиссин не всегда бывает права. Если быть откровенной, будь у него даже чешуя и крылья, я все равно любила бы его… и тебя. Глупо, правда?
— Нет, — он потянулся к ней, нежно поцеловал, — мне кажется, в этом умении любить вопреки всему, и заключается истинная женская мудрость.
Из личной переписки великой императрицы Ратасса.
Зима, 15 леда.
«Мой белокурый Демон, удовлетворяю твое любопытство — чешуя и крылья отсутствуют. А если серьезно, он самый красивый в мире. У него такие глазки, а пальчики маленькие, и ножки такие… Воистину материнство приносит лишь радость. От услуг кормилицы я отказалась, вскармливать дитя собственным молоком, это та радость, без которой я не желаю обходиться. Разрешение на переписку с тобой было получено.»
29 леда.
«Моя святая наивность, воистину мужчина беззащитен перед коварством любимой женщины. Полагаю, была разыграна сцена ревности? Напрасно ты так, вариант где он просыпается связанный в постели, а ты прижимаешь нож к его шее, был бы более действенным. Или этот способ ты приберегла для того, чтобы отговорить супруга опускать младенца в огонь? О, прости, совсем забыла поведать тебе и эту особенность драконов. Описание данного обряда было найдено вреди фресок одного из заброшенных храмов. Ты не поверишь, моя наивность, они разрушили весь храм, но не учли, что есть еще и подвал. Тебе поведать новые особенности драконьего племени?».
2 эйхола.
«Мой Белокурый Демон, это был первый и последний раз, когда я следовала вашим рекомендациям. Могу сообщить лишь одно — я жду дитя! Ну и, как выяснилось, нож, прижатый к горлу любимой женщиной, невероятно возбуждающе действует на супругов! Мне пришлось искать кормилицу для Хаэрда, так как мое молоко вследствие беременности стало горьким.»
17 эйхола.
«Моя святая наивность! О-о, мой бедный живот болит от смеха. Катарина, ты забыла его связать!..»
— Не забыла она, — прорычал Ян, уже по диагонали дочитывая послание, — но что мне какие-то веревки в подобном состоянии…
— Вы что-то сказали, ваше величество? — встревожился лорд Анеро.
— Не вам, — ответил раздосадованный Хассиян.
Запечатал послание, дыхнув на печать, восстановил ее первоначальный облик, взял переданного ловчим голубя и самолично привязал письмо к лапке испуганной птицы. И с усмешкой проследил за тем, как птицу отпускают на волю, и серый посланник торопливо летит окнам покоев императрицы.
«Лети лети, птичка, — подумал довольный собой Хассиян, — сегодня у меня очередная веселая ночь намечается».
— Ладно, Анеро, что там у нас сегодня на повестке дня? — широко улыбнулся и добавил. — И покомпактней пожалуйста.
— Торопитесь к супруге? — догадался советник.
— Как и всегда, мой друг, как и всегда.
Конец.