Право на смерть
Шрифт:
– В Центр изучения проблем поступают все обращения граждан из Универсального суда, – наконец, произнесла судья Флостер. – Ваше – не исключение, в формальном смысле, конечно… А вот в содержательном просто уникально… Уни решил, что подобный… необычный вопрос должен быть рассмотрен человеком.
Она говорила медленно, словно тщательно подбирала слова. Либо просто никуда не торопилась. Ронин уже обращал внимание на то, что некоторые давно живущие люди вели себя именно так. Так, словно у них впереди была вечность. И всё-таки, как же давно госпоже Флостер 40 лет?
– Вы просите разрешения на эвтаназию? Для себя?
– Совершенно верно.
– Могу
– Я не хочу жить.
– Это не причина. Каждому гражданину при рождении положен личный помощник, в обязанности которого и входит мотивирование своего подопечного на проживание качественной жизни. Где ваш помощник?
– Я не пользуюсь его услугами.
Брови судьи поползли вверх. Она слегка покосилась за застывшую тень за своим правым плечом. Ронин тоже перевел взгляд. Это была самая простая и очень старая модель. Возможно, даже самого первого поколения. Судья Камилла Флостер не переставала его удивлять.
– Вы знаете, что это административное нарушение, и я должна вас оштрафовать?
– Как вам угодно.
– Каждый гражданин обязан хотя бы один раз в неделю проводить сеанс психотерапии с личным помощником, – не унималась судья Флостер.
– Я готов пользоваться этим правом, если мне внятно объяснят для чего. Для чего я должен рассказывать о личном обычной железяке?
На лице судьи отразились смешанные чувства непонимания и негодования. Она снова покосилась на робота за своим правым плечом. Тот стоял истуканом.
– В мои обязанности не входит разъяснение подобных элементарных вещей, – похоже, женщина начинала сердиться. – Согласно Универсальной Конституции, пользование услугами личного помощника – это не право, а обязанность. Причина включения данной обязанности в этот главный нормативный документ страны также там прописана: «для сохранения моральной целостности индивида и выявления негативных факторов, способствующих его деградации и разложению, а также предупреждения деяний, несущих угрозу жизни и физическому или психологическому здоровью индивида, либо влекущих за собой разрушение существующего строя», – процитировала она.
– Но я не угрожаю ничьей жизни, и уж тем более не собираюсь разрушать существующий строй…
– Вы угрожаете своей жизни!
– Но это моё право! У меня есть право на смерть!
– Такого права у вас нет! – она хлопнула ладонью по столу так, что Ронин вздрогнул. – Я работаю судьей уже 103 года, знаю все действующие законы, все поправки в законы, вновь принятые статьи и давно утратившие силу. Я работала ещё тогда, когда все дела велись людьми. И если я говорю, что такого права у вас нет, значит, это истина!
Надо же! 103 года! Да плюс ещё годы до назначения на должность судьи. Значит, она одна из первых. Ронин сделал глубокий вдох. Он и не думал, что будет легко.
– До пандемии, «Выключателя» и Большого Апгрейда такое право у человека было.
Судья Флостер перевела дыхание и заговорила более спокойным голосом:
– Если вы знаете об этом, то вы должны знать и о том, что даже в те времена эвтаназия была официально разрешена только в отдельных странах и не могла считаться общепринятой практикой. К тому же она применялась крайне редко, только в самых запущенных случаях болезни, и требовала прохождения нескольких административных барьеров. В современном мире мы искоренили болезни, затормозили старение и отодвинули на неопределенный срок смерть! Всё то, чего люди боялись веками, от чего умирали, теперь просто не существует! И при этом вы можете даже не работать! Жить в своё удовольствие просто потому, что каждый гражданин Универсума обеспечен всеми благами по факту своего рождения! А вы хотите от этого отказаться?!
– Да, – просто ответил Ронин.
– Но почему? – изменившимся голосом спросила Камилла Флостер.
Он посмотрел в её глаза, окруженные мелкими морщинками. 103 года – это много. Достаточно много, чтобы понять.
– А зачем?
Она вздрогнула, словно увидела призрака, чуть помедлила, но быстро овладела собой и заговорила:
– Слушание откладывается на неопределенный срок, до устранения разногласий. Универсальный суд постановляет: господину Ронину Ульриху пройти курс обследования на психопатологические отклонения, курс повышения мотивации, курс обновления иммунной системы, а также обязывает к ежедневному ведению дневника впечатлений посредством своего личного помощника. Суд назначает господину Ульриху штраф в размере 2 тысяч единиц за отказ от пользования услугами личного помощника в течение… эээ… – брови судьи снова поползли вверх, – последних шести месяцев. А также выносит предупреждение о том, что в случае повторного нарушения ему будет грозить тюремное заключение. За отказ от назначенных процедур также будет применено тюремное заключение с принудительным лечением. Суд обязует господина Ульриха явиться в Центр помощи населению завтра в 9.00 утра для начала лечения. Повторное слушание будет назначено после прохождения всех процедур, если иск ещё будет актуален, – с непроницаемым лицом закончила судья Флостер. – Можете быть свободны.
Не дожидаясь ответа, она поднялась и покинула зал через боковую дверь. Её личный робот выскользнул следом.
Двери лифта раскрылись, явив взору холл суда. Ронин замешкался у лестницы на второй этаж, пропуская вперёд других посетителей, когда на него с разбегу налетела девушка в длинном распахнутом пальто. А под ним… Да, он не ошибся! В глаза бросилось красное платье с разрезом спереди. В таких в былые времена танцевали танго.
– Простите… хотя нет, чего это я извиняюсь, ты ведь тоже из этих дурней!!! – выпалила она, окинув мужчину взглядом с ног до головы.
– Ээ, из каких? – не понял Ронин.
– Из служащих, конечно! Ты же в форме! – она состроила гримасу и принялась отряхивать одежду, будто испачкала её при столкновении.
Ронин опустил глаза и поглядел на серую ткань своего костюма, как будто впервые её увидел. Все административные работники обязаны были носить в рабочее время определенную одежду. У Ронина это серые брюки и строгий кардиган из плотного трикотажа, белая рубашка и черный узкий галстук. На дворе ранняя весна, поэтому сверху он надел старомодное черное пальто и длинный полосатый шарф, который обычно заматывал до самых ушей, потому что не любил шапки.
– О да, вы почти правы, – усмехнулся он, – но я служащий Универсального архива, а не суда.
– Да какая разница! Все равно прихвостень этих придурков или стремишься к ним попасть! Строят из себя важных шишек! Тьфу!
– Вот тут вы ошибаетесь. Я здесь в качестве подсудимого, – почему-то Ронину захотелось об этом сказать.
Девушка перестала отряхиваться и впервые взглянула на него с интересом.
– И в чем же ты провинился? Не поздоровался с соседями? Или накричал на свою кошку? – ухмыльнулась она. У неё были длинные волнистые каштановые волосы, маленький острый носик и удивительные глаза. Ярко-зеленые миндалевидной формы. Девушка была невероятно красива.