Шрифт:
В недалеком будущем…
С третьего этажа НИИ было видно совсем немного – две-три улицы с кишащими на них машинами и роботами да окружающие дома. Даже небо спряталось от глаз. Может быть, убежало куда-нибудь за город, подальше от этой серой громады цивилизации.
Мучительно болела голова, это стало уже привычным ощущением. Доктора утверждают, что это из-за сверхнового компьютера. Надо бы попросить у шефа разрешение на установку нового защитного экрана: старый уже не помогает, недостаточно мощности.
Впрочем, сейчас не время отвлекаться. Нужно оставить все свои
Александр улыбнулся своим мыслям и отвернулся от окна.
– Мечтаете, молодой человек? – в кабинет уже входил профессор Берг, начальник отдела бытовых роботов, заместителем которого и служил Александр.
– Нет, сейчас на это нет времени, да и ни к чему. Нужно жить в реальном мире, а не строить воздушные замки. Нужно жить для будущего, для цивилизации, для общества и его прогресса, – Александр почему-то разволновался.
Берг удивленно поправил очки и сказал:
– Хорошо, что ваш энтузиазм рожден заботой о будущем общества, молодой человек. Но иногда не вредно и помечтать. Например, о любви, – маленькие голубые глаза Берга хитровато сощурились.
Александр покраснел.
Берг знал, что ему нравится Леночка, младшая лаборантка из соседнего отдела. Александр чувствовал к ней что-то большое и теплое, запретно ласковое и такое близкое, что и выразить нельзя. Берг называл это любовью, и Александр, в конце концов, согласился с таким определением. Нет, он, конечно, знал, что все эти мечты – лишь глупое бесполезное времяпровождение, отвлекающее от главного – от работы, но ничего не мог с собой поделать, постоянно возвращаясь к мыслям о Леночке.
– Ну-ну, молодой человек, не смущайтесь. Все мы рано или поздно проходим через это, – Берг легко похлопал Александра по плечу и перевел разговор на другую тему: – А что доктора говорят насчет ваших головных болей?
– Думают, что это влияние компьютера, с которым я сейчас работаю. Вы не могли бы попросить шефа об установке нового защитного экрана?
– Конечно, мой друг. Я думаю, он не откажет.
Прозвучал сигнал, и на экране внутренней видеосвязи появилось улыбающееся и от этого кажущееся еще шире лицо шефа:
– Андрей Лукич, я так и думал, что вы здесь. Как идет работа над проектом?
Берг подошел поближе к экрану, тяжело сел в кресло, поправил зачем-то очки.
– Все идет по плану, разработка чертежей подходит к концу. Скорее всего, послезавтра начнем сборку. Как только получим необходимые согласования.
– Отлично!.. Вы что-то неважно выглядите, – заметил шеф и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Проверьте все еще раз. Это слишком дорогой проект, чтобы о его недостатках мы узнали после сборки.
– Хорошо. Могу ли я просить вас об одолжении? – осведомился Берг осторожно.
– Смотря о чем, – в ответе шефа почувствовалось напряжение.
– У моего заместителя частые головные боли. Доктора говорят, старая защита уже не помогает…
– Аа, Красавин, как же, помню, – облегченно выдохнул шеф. – Но я же не доктор и не могу в самый разгар работ отпустить ключевого сотрудника.
– Этого и не нужно, только новый защитный экран, помощнее. Вы же знаете, что нужно ваше разрешение на использование подобной продукции, – вкрадчиво продолжил Берг.
– Только и всего? – шеф явно обрадовался такой пустячной просьбе. – Ну конечно я не против. А с проектом поторопитесь, о нем уже спрашивали в Министерстве.
Экран погас.
Вдруг заработала сирена, пронзительно пища и встряхивая от спячки каждую клеточку мозга. Берг посмотрел на часы:
– Четыре часа. Собирайтесь, молодой человек! – позвал он Александра. – Как у нас еще не лопаются перепонки от этого идиотского звука? Он разбудит и мертвого, если это понадобится. В таких условиях просто невозможно работать. Лентяи-производственники уходят на час раньше, но даже у них еще не додумались до такого. Они просто поставили часы, которые потихоньку тикают себе и не выворачивают мозги наизнанку, доводя всех до нервного стресса. Найти бы того борца за права служащих, который это придумал в праведном беспокойстве о том, чтобы кто-то – не дай Бог! – не проработал лишнюю минуту. Я заставил бы его послушать эту музыку… Идемте же!
Вдвоем они спустились на первый этаж на скоростном лифте из прозрачного пластика, пересекли отделанный цветным пластиком вестибюль и вышли на улицу.
Здание НИИ находилось в деловом центре мегаполиса, в окружении таких же зеркальных небоскребов, принадлежащих, как и само НИИ, Единой государственной экономической корпорации. Работа в корпорации считалась работой на государство, причем самой престижной и государственно необходимой из всех прочих возможных государственных работ. Сотрудники корпорации приравнивались к служащим Министерства государственного прогресса. Им создавались все условия: все виды связи, прекрасно оборудованные лаборатории, высокие заработки, просторные квартиры или особняки в престижном квартале, личный транспорт – словом, все, что нужно для безбедного существования и нормальной работы. Попасть в штат НИИ было равносильно получению государственной награды. Выбирали самых знающих, самых перспективных и талантливых, самых преданных обществу и прогрессу.
Берг тоже был в своем роде гением. И, хотя он часто спорил со всеми, даже с шефом, да и вообще был очень беспокойным существом, его терпели за его талант и знания. Он был тем незаметным винтиком, без которого развалилась бы вся машина НИИ. Это хорошо знали все сотрудники института. Может быть, Берг и сам это чувствовал, потому и пользовался своим положением, постоянно споря и постоянно что-то доказывая.
На улице было душно, несмотря на пасмурную погоду.
– Будет дождь, – Берг шел, легко опираясь на свою трость. – Ох уж эти синоптики! За что они получают деньги, если не могут даже точно предсказать, во сколько ожидается выпадение осадков, а тем более установить вовремя защитный купол над городом? По их вине институт уже который год тратит лишние деньги на содержание отдела ремонта птиц и деревьев. На месте шефа я бы уже давно подал жалобу Президенту.