Право на власть
Шрифт:
– Со своей земли говоришь? – без улыбки заметил игумен. – Теперь она по праву твоя.
– На меч взял!
– Я не упрекаю, а хвалю! Богоугодное дело язычников отогнать от монастыря, еще лучше убедить верой!
– Храмы через год заложу, срубам надо дать время устояться.
– Любо твое рвение! Я купцам велю церкви тебе завезти, а ты им бревнами вернешь.
– Как же? – растерялся Норманн. – Мне дюжины не хватит.
– Куда столько?
– Пять крепостей, да шесть сел в удобных местах. Летом еще одну крепость заложу.
– Что значит «в удобных местах»?
– Карелы рыбным промыслом живут, а я железо и слюду нашел.
– Слышал,
– Не знаю, руду приносят, а сами залежи еще искать и искать.
– Ты серьезно? Неужели заводы заложишь?
– Уже заложил.
– Решил меня повеселить? Десяток кузниц с домницами называешь заводами? Съезди к татарам да посмотри камские и пермские заводы.
– Дай, отче, время, Москва не сразу строилась.
– Ишь как заговорил! Смотри пупок не надорви!
– Поэтому и не спешу.
– Пиленого леса пришлешь?
– Зачем монастырю сырой лес? Или нужда заставила?
– Не жалко?
– Да вокруг сосен!.. На века хватит!
– Я тебе монаха пришлю, лес подберет да карелов уговорит привезти.
– Потерпи до ледохода, если дело неспешное, а там карфи загрузим и сюда доставим.
– Мне столько не надо. К осени новые кельи построим, нужны кровати, столы да табуреты.
– Сделаем проще, я по весне столяра пришлю, он размеры снимет, к сроку готовую мебель привезет.
– Щедр ты. Иного князя просишь – не допросишься, а ты сам норовишь одарить.
– Не последнее отдаю. И сюда красивую мебель сделаю.
– Нет! Мой монастырь строгого послушания, телесных утех здесь быть не должно!
Норманн послушно склонил голову, он где-то слышал о суровых правилах монастыря. Ах да! Экскурсоводы жаловались, монастырь перекрыл кислород всем турагентствам, на остров пускают только паломников.
Вместо короткого визита с ожидаемой благодарностью за колокола, Царские врата и типографское оборудование, Норманн получил настоящую пытку. Его посадили на хлеб и воду в буквальном смысле этих слов. Вместе со всеми он шел на утреннюю службу, затем под присмотром монаха стоял на амвоне и вслух читал Евангелие. После дневной и вечерней службы получал молитвослов, а надсмотрщик открывал книгу по предварительно вложенным закладкам. Оставалось только благодарить Хинриха Папа и Максима, благодаря которым он освоил современный русский язык. Все равно читать было трудно, особенно молитвы. В некоторых местах слова написаны слитно, затем появляются надстрочные гласные и вдруг удваиваются. Хорошо, что читал одни и те же молитвы и достаточно быстро понял смысл самого текста. На пятый или шестой день неожиданно пришло осознание заложенного в древности ритма. Как-то само собой в некоторых местах он начал частить или, наоборот, читать нараспев. На одиннадцатый день Норманна лишили хлеба, а двенадцатый день оказался завершающим. Сначала покаяние, затем исповедь и отпущение грехов. Настоятель прочитал молитву и пригласил к себе на обед.
– Ты порадовал меня стойкостью духа и тела, первый раз вижу воина, который ни на день не прекратил своих упражнений.
– Привычка.
– Хорошая привычка, тяжело пришлось?
– Это в первую очередь надо мне! – честно ответил Норманн.
Что верно, то верно. У него в этом мире поддержка может быть только через церковь. Здесь вопрос не религии, а великодержавного воспитания, которое священники получали в Византийской империи. Если римский папа всеми силами старался подчинить себе всех европейских
– Любо слышать здравые слова. Чем тебе помочь?
– Среди моих учителей есть опытные врачеватели, они могут взять монахов в обучение.
– То не ко мне, езжай в Новгород, заодно познакомишься с архиепископом.
– Уже встречался, летом приносил дары.
– Преставился он. – Настоятель перекрестился. – Сейчас в сан возведен Василий.
– После ледохода отвезу дары, там и немцев подожду.
– В Китай отправляешь своего доминиканца?
– Сам захотел, почему не помочь человеку?
– Зачем затеял поход в Персию? У тебя и здесь забот полон рот!
– Да какие здесь могут быть заботы? Итальянцы строят крепости да учат новиков.
– Генуэзская пехота нынче лучшая в Европе, в этом ты прав. А что за обучение в новой крепости придумал?
– В Марь Горе? Да обычный греческий строй. Чтоб не бегали толпой, размахивая топорами.
– Кого воевать надумал?
– Свеев конечно! Только они сюда лезут.
– Малые шайки разогнать не трудно, да Выборг рядом. Уткнешься в стены и нос разобьешь.
– Я же не лбом начну бить! – усмехнулся Норманн. – Сначала подумаем, затем пойдем.
– А дальше что?
– Не знаю. Неплохо бы до земель Пори добраться.
– Эка замахнулся! На тебя весь Готландский союз навалится, не устоишь. Набежать и пограбить, это одно, а взять навсегда – совсем другое.
– Посмотрим, время покажет. Ради такого дела можно и с Ганзой союз заключить.
– А с новгородскими не хочешь сговориться?
– Не вижу смысла, они дальше городских стен ничего не видят.
– Ишь, какой стратег нашелся! – засмеялся настоятель. – Почему так решил?
– Тут и решать нечего! Устье Невы оберегать не хотят, Торжок и Вышний Волочок, считай, без дружины.
– А Смоленск?
– Что Смоленск? – не понял Норманн.
– Путь в Царьград идет через Смоленск.
– Разве? Я и не знал, что из Новгорода можно рекой туда пройти.
– По Ловати через Великие Луки. Кстати, там новгородцы хорошую крепость построили.
– Дело в том, что цены в Ромейской империи поднялись, а Новгород продолжает торговать через Смоленск и Киев.
Настоятель озадаченно посмотрел на Норманна, видимо, не часто правители ведут разговоры о торговле. В дверь осторожно поскреблись, в комнату вошел дородный монах. Кофе! Этот запах нельзя спутать! На подносе стояла простая глиняная чашка и медный кофейник, который буквально излучал желанный аромат.
Кофе в России четырнадцатого века? А почему нет? Родина ароматного напитка в Йемене, именно там, в горах Джебель, выращивают знаменитый сорт арабика. А мокко всего лишь способ обжарки зерен на сливочном масле. Если из Персии везут коробочки из тиса с вялеными на меду фруктами, то почему не привезти и кофе?