Право на вседозволенность
Шрифт:
– В 23.15.
– А какого числа родился главный свидетель обвинения?
– Не помню, кажется... кажется...
– Плохо, что не помнишь!
Карминский снял полученный от Лорки пистолет с предохранителя, и всадил пулю в колено подследственного.
– А-а-а! Мать вашу!
– заорал тот, скрючиваясь на стуле от боли.
Глаза Делайн полезли на лоб.
– Что вы делаете?!
– Как что? Ставлю прокол на твоих правах! Теперь скажи мне, какая надпись на пряжке его ремня?
– Не знаю...
Прозвучал второй выстрел, и взвывший
– Почему вы стреляете в меня каждый раз, когда эта дура ошибается?!
– истерично закричал он, зажимая рукой льющуюся из перебитого сосуда кровь.
– Спросите у меня, я сам отвечу на ваши идиотские вопросы!
Третий выстрел, незамедлительно последовавший за этой гневной тирадой, пробил Экману плечо.
– А-а-а-а!!! Господи, до чего же больно!
– заорал он.
– Не смей так больше отзываться о будущем инкаторе, говнюк!
– спокойно предупредил Жнец, целясь ему в голову.
Сжав зубы, арестант скатился на пол и заскулил, свернувшись в клубок.
– "Больно, мне, больно. Не унять эту злую боль..."- прикрыв от избытка чувств глаза, пропел Карминский.
– Я сегодня в голосе, Юлиана, не находишь? Как думаешь, если я запишу свой диск, он будет пользоваться спросом?
– Определенно, - слабо шевельнула губами она, слишком потрясенная, чтобы связно мыслить.
– Ты правда так считаешь? Хм... А что, можно попробовать! Я готов выставить себя на посмешище, сделав это, если ты правильно ответишь мне, в какой квартире проживает дед, слышавший крики жертвы вот этого джентльмена.
– Я больше не могу отвечать на ваши вопросы.
– Значит, ты снова проиграла. Сама его добьешь, или предоставишь это дело мне? Можешь даже самоубийством покончить! Видишь, какой богатый у тебя выбор? Ну, бери, бери!
– он всунул ей в руки пистолет.
"Почему мне не хватает смелости убить себя?
– размышляла Юлиана, принимая у него из рук смертоносную сталь.
– На моей совести уже и так около десятка трупов. А сколько еще будет? Ведь это так просто - нажать на курок! Почему же я не могу заставить себя это сделать? А может, попробовать убить Карминского? Нельзя - пострадают мои друзья. Но эти люди хоть мне и не друзья, но тоже гибнут ни за что, и это будет продолжаться, пока Жнецу не надоест играть со мной в эту жуткую игру. А ему она очень долго не надоест - он ведь просто упивается чужими страданиями."
Ее колебания не ускользнули от цепкого взгляда инкатора. Он ухмыльнулся и на всякий случай зашел ей за спину.
– Никак не можешь выбрать жертву?
– произнес он над самым ее ухом.
– Да...
– Что ж, пистолет у тебя, тебе и решать. Только помни, что убив меня, ты оставишь страну беззащитной. Ты же знаешь, что только благодаря мне и моей агентурной сети нам удается хоть как-то держать в узде валькинорцев!
Как бы девушка его ни ненавидела, но его заслуг перед отечеством отрицать не могла. Даже король не уставал повторять, что без него стране пришлось бы очень туго.
– Генерал Ламберт удерживает их на внешних границах,
А ведь Карминский прав, подумала Юлиана. От ее смерти никому не станет ни жарко, ни холодно. Может быть, только Энтони поскучает за ней. И Эндрю, скорей всего, огорчится. Но как же трудно сделать этот шаг!
Пистолет выскользнул из ее обессилевших пальцев и с грохотом упал на пол. Девушка вдруг осознала, что абсолютно не может управлять своим телом. Да что телом! Она и пальцем не может шевельнуть! Сама мысль о смерти парализовывала ее.
– Слабачкой была, слабачкой осталась!
– разочарованно подытожил Карминский, подбирая оружие.
– Лорка, приведите ко мне этих троих!
Явившийся на его зов капитан взял три врученных ему инкатором досье, избегая смотреть на корчащегося в луже крови заключенного. Через минуту конвой втолкнул в комнату троих скованных спина к спине арестантов. Велев приковать их к батарее, Карминский прогнал охрану.
– Не хочешь умирать ты, значит, умрут они!
– оповестил он Юлиану.
– Все.
Не обращая никакого внимания на перепуганные вопли и мольбы мужчин, он разрядил в них всю обойму и бросил пустой пистолет на стол. Пребывающая в ступоре Юлиана даже не повернула головы.
– Неженка!
– презрительно скривил рот Жнец и несколькими ударами по щекам вернул ее в сознание.
– Послушай меня, малышка. Я уже понял, что добровольно ты на небеса не пойдешь, а значит, мне и дальше придется учить тебя. Такие тесты на наблюдательность и память я буду проводить тебе каждую пятницу, чтобы выходные не казались тебе раем. В итоге ты либо привыкнешь к смерти, либо научишься наблюдательности, либо свихнешься. Меня лично устраивают все три варианта!
Сдернув ученицу со стула, он поставил ее на ноги и повернул лицом к трупам.
– Что ты видишь?
– тряхнув ее, спросил он.
– Мертвых людей.
– Это не люди, Юлиана. Это твои двойки. Тебе их жалко?
– Да.
– Что ж, это даже хорошо. Будешь прилежно учиться - с каждым разом их будет становиться меньше. И прежде чем ты грохнешься в обморок, хочу предупредить: если завтра утром я не услышу от тебя имени того, кто тебя освободил, то мы снова поедем играть, только на сей раз в женскую тюрьму. А потом в детский дом или даже ясли. Ты же знаешь, мне все позволено!
Насчет детдома инкатор, конечно, приврал, но герцогиня поверила ему безоговорочно. Она не помнила, как вышла из кабинета, как отшатнулись от них стоявшие в коридоре уцелевшие узники. Не помнила угрюмые лица полицейских и молодой заплаканной уборщицы, шептавшей им в спину проклятия. На полном автопилоте она села в машину и уставилась на свои пальцы, еще помнящие прикосновение к ним оружия. Шофер бросил на нее сочувствующий взгляд и тронул машину с места. Карминский вытащил из портфеля шоколадку и предложил ее оцепеневшей Юлиане.