Право на вседозволенность
Шрифт:
"Ну да, руки же ты распустить не можешь - они у тебя в карманах," - развеселился слившийся с Юлианой в одно целое Сутяжник.
"Когда я разбогатею, то уеду из Талинальдии и заберу ее с собой. Кстати, мне нужен твой совет. Хочу подарок ей к Новому году сделать. Зацени!
– Скряга скинул Юлиане картинку с филигранной сапфировой бабочкой.
– Как думаешь, ей понравится?"
С минуту она зачарованно разглядывала украшение, а потом ответила:
"Будь я девушкой, мне бы понравилась!"
"Надеюсь на это! Пока, друг!"
Скряга вышел из сети, а Юлиана вдруг
***
Утро понедельника началось для Юлианы весьма необычно. Едва она вошла в класс, Карминский протянул ей огромный букет хризантем.
– С первой юридической ошибкой тебя!
– силком засовывая цветы ей в руки, радостно провозгласил он.
Кожу девушки закололо холодными иголочками.
– Что я сделала не так?
– Помнишь, перед отъездом я тебе давал перепроверить приговоры?
– Да.
– Так вот, не дав себе труда разобраться должным образом, ты подписала смертный приговор одной весьма милой женщине, Клэр Эриксон. Помнишь такое дело? Или ты выше того, чтобы запоминать чьи-то фамилии? А может, ты вообще его не читала? Просто подмахнула приговор и все?
Юлиана с окаменевшим лицом положила букет на парту и на всякий случай оперлась на нее.
– Я помню дело Эриксон, - медленно ответила она.
– Она отравительница, ведь так?
Карминский многозначительно поднял палец вверх.
– Уточним! Ей было предъявлено обвинение в этом. Но злодеяние и обвинение в нем разные вещи, согласись!
– Он с укором покачал головой.
– Ай-я-яй, Юлиана... Как ты могла отправить на незаслуженную смерть эту бедняжку? Между прочим, мать двоих малолетних детей! Вот из-за таких, как ты, у нас столько нареканий на правоохранительную систему!
– Незаслуженную?
– помертвела герцогиня.
– Но как же так? Ведь я изучила все материалы дела, и там были все доказательства того, что именно она отравила и своего мужа, и его любовниц!
Инкатор насмешливо хмыкнул.
– Мало ли что там было? Вот если я сейчас напишу бумажку в которой будет сказано, что это ты подстроила убийство Виктории, и поставлю на ней штамп, это будет правдой?
– спросил он.
– Полиции нужно было закрыть дело, вот они и повесили все на первую же попавшуюся по ходу дела женщину! А почему бы и нет? Ведь у нее нет никого, кто бы мог подтвердить ее алиби или хотя бы вступиться за нее!
– Но ведь там было ее собственноручное признание!
– голос Юлианы проходил сквозь ее горло с натугой, будто сочащийся из шины через прокол воздух.
– Смешная ты, в самом деле!
– умиляясь, всплеснул
– Как дитя, право слово! Неужели ты не знаешь, как добываются признания? И что с того, что они написаны ее рукой? Разве в полиции не лежит написанное твоей рукой признание, что какие-то подонки заманили вас с подругой в мой дом? Не ты ли написала, что только благодаря тому, что насильники перебили друг друга, ты осталась жива?
Девушке нечего было ему возразить. Совсем нечего.
– Я...
– пробормотала она.
– Почему ты не проверила эту информацию лично, прежде чем подтвердить приговор, Юлиана?
– осуждающе спросил он.
– Почему не допросила ее лично? Ты бы с первого взгляда увидела, что она невинна, как утренняя роса! Я видел ее, и это было очевидно!
– Но почему тогда вы не освободили ее?
– Я предпочел, чтобы ты подарила ей жизнь! А ты пожадничала! Или просто поленилась.
Мир Юлианы стал стремительно тускнеть, теряя недавно обретенные краски. Неужели несчастная Клэр пала жертвой жестокой подтасовки? Какой кошмар! И еще хуже, что за ее осуждение отвечает именно она! Теперь ей придется жить еще и с этим грехом на совести!
Ее затопило острейшее чувство вины, но сквозь него, срывая голос, кричало желание оправдаться.
– Но как я могла допросить ее, если вы дали мне дела вечером и сказали, что я должна пересмотреть их к утру?
– уступая ему, возмутилась Юлиана.
Карминский присел на край парты.
– Ты права, именно так я тебе и сказал, - болтая ногой, подтвердил он.
– Ты должна была просмотреть их до следующего дня, а не принимать решение к этому сроку! Я же не говорил тебе, что дело не терпит отлагательства! И ты вполне могла перенести его на завтра, или даже на следующий вторник. Никто тебя в шею не гнал! Чтобы изучить все эти дела досконально, нужен не один месяц. А ты за четырнадцать часов управилась! За кого ты себя приняла, детка? За Немезиду с повязкой на глазах и с весами в руках? Вот и получай, что наспех навзвешивала! Как видишь, тебе некого винить в несчастьях этой женщины, кроме себя.
Эти ядовитые упреки превращались в кислоту, выжигавшую в душе герцогини самое главное правило - всегда перед принятием важного решения самой перепроверять всю информацию. Юлиана вскочила на ноги, готовая пешком бежать в суд, чтобы отозвать свой скоропалительный приговор.
– Надо срочно отозвать этот вердикт! Аннулировать его!
– воскликнула она.
Карминский успокаивающим жестом указал ей на стул.
– Да сядь ты! Не кипятись, как чайник. Торопиться-то некуда! И незачем...
Девушка послушно села, ожидая его пояснений. Но ее учитель не торопился с ними, всячески испытывая ее терпение. Он достал из кармана конфетку и стал вертеть ее перед глазами, рассматривая фантик.
– Кисленькая, - сунув ее в рот, прищурился от удовольствия он.
– Только никак не пойму: лимон или лайм?
– Он протянул Юлиане обертку и попросил.
– Посмотри что там написано, а то я без очков плохо вижу.
– Лайм!
– бросив нетерпеливый взгляд на бумажку, почти выкрикнула она.