Право на жизнь
Шрифт:
И надо было такому случиться, что бы в самый разгар весны, на моем первом в жизни соревновании, жребий свел в поединке, именно нас.
Накануне боя, вопреки логике, я не испытывал каких-либо сильных эмоций. Можно сказать, что во мне не было даже намека на волнение, а тем-более на страх.
В то памятное, обещающее хороший день утро, я не спеша брел по залитым, ярким весенним солнцем улицам, наслаждаясь стремительным пробуждением природы. Когда до дворца спорта оставалось пройти менее трети пути, мой слух неожиданно резанул лихой хулиганский свист, исходивший откуда-то из-за спины. Я бы точно не оглянулся на него, если бы не знал, чье именно это творение. Терпеливо дождавшись, когда две знакомые мне с детства фигуры подрулят поближе, вполне законно интересуюсь, от чего у тех сегодня, такие счастливые физиономии и куда закадычные дружбаны держат путь.
Получив от Витька и Генки встречный вопрос, ни чуть не скрывая поясняю, что к чему и как. За что тут же огреб законную порцию обвинений и упреков, по поводу своей беспонтовой, по их мнению, партизанщине. Искренне покаявшись и заверив друзей, что впредь такое не повториться, я повел неразлучную и наверняка самую преданную мне пару болельщиков в зал.
Всю дорогу друзья юморили и смеялись, чем заметно подняли мое не совсем веселое настроение. Наверно им по жизни суждено было быть больше клоунами, чем обычными слесарями. Ведь где бы не появлялся долговязый и невероятно худой Витек и его низкорослый и резкий как пружина друг Генка, там всегда был смех, шутки, да всевозможные приколы. Вот и сейчас, добив на ходу початую бутылку портвейна, друзья блистали своим черным юмором, типа, если тебя вырубят, то не просто падай на настил ринга, а исполни этот процесс красиво, что бы как в кино, все смотрелось достойно и классно.
Ознакомившись с вывешенными списками пар предстоящих боев, я не очень расстроился. Проиграть чемпиону было не стыдно, а физическая боль от ударов меня и вовсе не волновала.
Когда накал поединков был уже в самом разгаре, я, оставив свою неунывающую группу поддержки, не спеша отправился в раздевалку. О том, что бы провести полноценную разминку в переполненном людьми помещении, не могло идти и речи. По этой самой причине быстро натянув на себя спортивную форму, легкой трусцой направляюсь по длинному коридору на улицу. Уже у самой входной двери замедлив ход, непроизвольно поворачиваю голову на шум хлестких ударов боксерских перчаток. Именно там, в одной из боковых комнатушек, сразу узнаю Бориса, который под агрессивное напутствие тренера, активно избивал, хорошо знакомые мне боксерские лапы. Без сомнения они представляли сейчас, что на их месте, торчит именно моя голова. Но как бы-там не было, засорять мозги этим процессом, я просто не стал, и не торопливо выбежав на воздух, взялся усиленно разогревать все основные мышцы тела.
Тяжелая волна предстартового волнения накатила только когда, из динамика прозвучала моя фамилия. Чисто на автомате сбросив с себя спортивный костюм, я нырнул между канатов в ринг и занял место в своем углу. Не имея опыта проведения боев, мне оставалось уповать лишь на свое прицельное и достаточно жесткое попадание. Но это, как показал дальнейший ход событий, было делом, даже очень заморочным. Разин, прекрасно чувствовавший себя в этом поединке, легко уходя от редких выпадов противника, раз за разом втыкал в мою голову, свои злые, одетые в новые перчатки кулаки. Таким образом, уже за первую треть боя, я нахватал их столько, что многим людям, было слабо такое, даже за всю свою долгую жизнь.
Второй раунд мало чем отличался от предыдущего, за исключением самой его концовки, когда Борька опрометчиво сблизившись, собрался длинной серией своих отработанных крюков, добить на конец, своего невероятно живучего соперника. С моей стороны, ответом ему был даже не удар, а так, злая отмашка, но главное, пришлась она точно по месту. Рвавшийся вперед Борька, будто зацепившись ногами за невидимую проволоку, разом рухнул на четыре точки. Зал дружно ахнул, а кое-кто, даже вскочил с места. Однако юный чемпион задерживаться в таком неприглядном положении точно не собирался. Судья даже не успел отреагировать на случившееся, а парень уже вновь стоял на ногах.
Жажда реабилитации, казалось, удвоила его силы, и я только чудом сумел продержаться до такого желанного сейчас гонга. Стараясь не обращать внимания подступающую к горлу тошноту и жуткую головную боль, тяжело опускаюсь на выставленный из-за канатов табурет. Словно откуда-то издалека, до меня донесся голос моего секунданта, который сочувственно попытался до меня достучаться.
– Прекращай выцеливать его челюсть, чудила. Бей куда попадя, держи Борьку на расстоянии. И запомни, не будешь бить ты, будут бить тебя.
Последняя фраза, уже далеко не молодого боксера, почему-то цепко вцепилась в мой измочаленный и гудящий мозг. И едва только вновь закрутилась эта беспощадная боксерская карусель, я сразу стал огрызаться прямыми встречными ударами. Пусть они были не очень точными, пускай по защите, но прицел соперника явно сбился, и его единоличное господство в ринге стало заметно падать.
Однако и этого небольшого послабления мне хватило, что бы переосмыслить все происходящее и сделать единственно верный шаг. А зацепился я тогда за одну Борькину особенность, защищаясь от ударов, он почти всегда плотно прижимал левую перчатку к своему виску. И именно этим, решено было воспользоваться. Усилием воли, собрав себя в единый кулак, ловлю его на движении и жестко бью правой рукой именно в эту прижатую перчатку. Я отчетливо видел как голова Разина, получив мощное ускорение, резко откинулась назад. И именно в момент ее возвращение, она вновь нарвалась на второй, уже более выверенный мной жесткий удар, теперь в обход поднятой руки.
Хорошо помню, как разом подломились Борьки ноги, и тело его гулко рухнуло на настил ринга. За тем, перед моими глазами все поплыло. В памяти остались лишь редкие обрывки всего того, что происходило дальше. Помню, как лежал на скамейке в раздевалке, как выла сирены скорой помощи. Был в памяти еще короткий отрезок пути домой, в окружении своих друзей. А потом долгий глубокий сон.
Когда я открыл глаза, то не сразу понял, где нахожусь. Правда, озарение пришло довольно быстро. Белые стены большого помещения, казенные продавленные кровати, на которых лежали и сидели перебинтованные и загипсованные мужики. Все это, как нельзя точно указывало на мое нынешнее положение под солнцем.
Откинувшись на подушку, я постарался восстановить в памяти события, приведшие меня на больничную койку. И вот когда картина из прошлого стала, кое-как вырисовываться, дверь в палату открылась и в мою сторону двинулась довольно крупная медсестра с термометром в руке.
– Выспался боец, – улыбаясь и в то же время, как-то грубовато поинтересовалась она, протягивая мне ртутный градусник.
И вот тут, сам не знаю почему, я поинтересовался у нее, какое сегодня число. На что вся палата, тут же, громко заржала, а медичка, смастерив грозную физиономию, зачем-то пообещала отправить меня в глубокий нокаут, если я еще, хоть раз спрошу ее об этом. И только когда агрессивная дама удалилась, мужики посмеиваясь разъяснили мне всю произошедщую сей час непонятку.
Как оказалось, вчера вечером, когда меня сюда доставили, я каждый раз, когда она заходила в палату, спрашивал ее, именно об этом.
Неприятно ощущая себя полным придурком, я повернулся лицом к стене и уже был готов уснуть, но тут, хромой сосед по палате, нависнув над моей койкой, стукнул по ней деревянным костылем. Убедившись, что я не сплю, он еще чуток согнулся и тихо прошептал.
– Слышь, боксер, а твой противник, до сих пор в реанимации отдыхает.
В очередной раз, прогнав в голове весь вчерашний поединок и не совсем еще понимая всю трагедию произошедшего, я приподнялся на койке и переспросил.